На том и расстались.
— Не густо, — почесал макушку Кирилл, стоя в ожидании такси под козырьком южного подъезда.
— И на том спасибо, — успокоительно заметил Малик. — Мы же фактически с голыми руками приперлись.
— Он нас и отчихвостил по первое число. Ничего не скажешь, цепкий мужик. Бьет наповал — в самое солнечное сплетение… А я еще глупость сморозил с этой серой и фосфором. Они определенно возгоняются при пиролизе. Кристаллическая сера уже при комнатной температуре парит… Нечего сказать, химики! — подосадовал Кирилл. — Неприятно.
— Что в лоб, что по лбу. Не вижу принципиальной разницы. Вполне достаточно того, что вредные примеси имеются в руде. Мы и сами знаем, что почем. Флюсы всякие и прочая металлургия. Мы уже битые-перебитые.
— Неудобно вышло. Он на меня, как на щенка, поглядел, когда я эту глупость сморозил.
— Ничего, рассосется.
— Значит, так. — Ланской решительно тряхнул головой. — Хватит валять дурака. С завтрашнего дня делаем полный баланс по сере и фосфору: руда, топливо, отходящие газы, металл. Дашь задание лаборанткам.
— Легко сказать, дашь задание! — приуныл Малик. — Попробуй…
— Это твои проблемы, — холодно оборвал Кирилл. — Раскрывай зонт, кажется, такси.
Дома Кирилла ждала открытка от Томки-Рыбы. Она жила в палаточном лагере аквалангистов в Приморье, взахлеб хвалила подводную охоту и приглашала его приехать в отпуск.
«Почему бы нет? — решил он. — Идеальное место, где можно продумать все до конца. Океан, уединение, кристальная ясность».
Он еще раз перечитал корявые торопливые строчки. Каменные окуни, камбала, волосатые крабы — от этого сладко щемило сердце. Но более всего привлекало название места, где находился лагерь, — бухта Идола. Оно пробуждало жгучие грезы детства. Вспоминались любимые книги: «Остров сокровищ», «Робинзон Крузо», «Миклухо-Маклай»… Как давно он не перечитывал их!
Кирилл вытащил из-под дивана брезентовый чехол с пневматическим ружьем. Любовно протер замшей оксидированную, покрытую тончайшей пленкой смазки поверхность, проверил, как заточены гарпунные наконечники. Остановка была за малым. Авиабилет Москва — Владивосток — Москва стоил, наверное, рублей триста, не меньше. Срочно требовалось придумать нечто оригинальное. Особо ломать голову, впрочем, не приходилось. Поиски оптимального варианта так или иначе сводились к беспощадной дилемме: либо продать двухтомник Бердслея, либо занять у кого-нибудь под будущие гонорары в реферативном журнале.
