— Я вам говорю. — Она многозначительно постучала кулачком по колену. — Только они там перестарались. Не надо было копировать Рублева, от этого за милю несет липой.
«Не за милю, Женевьева, за версту… Но дело не в этом. Главное, что ты уже больше не опасаешься за себя».
— А другой сюжет прошел бы?
— Конечно. Спас, Никола или там, скажем, Иверская, Троеручица… Лучше всего Одигитрии, конечно! От них так и веет стариной.
— От кого, простите?
— От Одигитрий. Это Божья Матерь такая… Или «Неопалимая Купина»! Тоже очень эффектная икона.
— А! Понятно… Простите, если не так спрашиваю, но разве только от сюжета зависит…
— Древность иконы? — оживленно перебила Женевьева. — Нет, конечно. — Она снисходительно рассмеялась. — Просто для фальшивки лучше выбирать привычный, я бы сказала — рядовой сюжет. Для надежности! Это не так внушает подозрения, как «Троица» или «Архангел Гавриил» в рублевской манере. О возрасте же судят по многим признакам: доска, патина,[1] манера письма, трещины на краске, сама краска, наконец, да мало ли… Если доска, допустим, выпилена, то я сразу скажу, что это самое большее конец восемнадцатого века!
— Почему?
— Да потому, что пила в России появилась только при Петре! — с торжеством подбоченилась Женевьева.
— Ух ты! — восхитился Люсин. — Почище любой детективной науки.
— А вы думали…
— Здорово, здорово, чего там говорить… А кому он надеялся продать ее?
— А я почем знаю? — Глаза Женевьевы вновь настороженно сузились.
— Конечно, вы не можете знать, Женевьева Александровна, разве я не понимаю? Но может быть, он спрашивал у вас или еще у кого-нибудь о художниках, антикварах там, любителях…
— Нет, не спрашивал.
— По комиссионным он один ходил?
— Видимо, один, меня во всяком случае при этом не было.
— Ну что ж, Женевьева Александровна, спасибо за консультацию. Счастливо вам поездить по Союзу. Передайте привет мадам Локар, скажите ей и другим членам группы, что мы сделаем все, чтобы найти их товарища. Все, что возможно.
Он взглянул на часы и подписал Женевьеве пропуск. Шел уже пятый час. За окном потемнело. Солнце скрылось за грозной асфальтовой завесой. Порывы ветра безжалостно трепали пыльную листву, раскачивали ветви. Вот-вот мог хлынуть ливень.
Зазвонил телефон. Люсин сразу же взял трубку. Звонили из гостиницы. Какой-то молодой человек спрашивал администратора об иностранце. Интересовался, когда его можно будет застать.
— Скажите, что иностранец ненадолго вышел, вернется минут через пятнадцать! Ясно? Пусть подождет в холле. Под любым предлогом задержите его до моего прихода!
