– Да-а, вот ведь как бывает, – вздохнула Акулина, когда сказка кончилась. – Не побоялась ворожить пойти – и мужа-царевича подхватила! Кабы и нам так!
– К овину-то боязно ворожить идти, – поёжилась Васёна. – Мне ещё баушка сказывала – в овине, мол, зимой черти греются, и ходить туда не надобно, всякое поблазниться может.
– Не-е, там овинник живёт, мне тятя говорил! – возразила Акулина. – Он сам, как под Егорья, выпивши, задами домой шёл, так того овинника и видал! Сидит, мол, под бревном и гляди-ит, а глаза-то угольями горят, так и пышут! Из тяти и хмель повышел, бегом через сугробы домой зарысил… Два дня к овину подойти боялся!
– Глупости! – решительно объявила Танька. – Кот, поди, блудный там сидел аль лиса хоронилась! Спьяну-то чего не померещится…
– Спьяну?! – воинственно подбоченилась Акулина. – Да вот лопнуть мне на месте, самое верное гадание будет – у овина-то! Вот подвиньтесь-ка, я вам обскажу… Да ближе, чтоб малые не услышали, ни к чему им…
Хихикающее кольцо девушек сомкнулось вокруг Акулины. Её рассказ то и дело прерывался то испуганным аханьем, то взрывом смеха.
– Акулька! Воистину, ума лишилась! Вздумать этакое!
– Да ну вас, дуры! Вот ей-богу, правду говорю! – истово крестилась Акулина. – Только беспременно крест тельный надо снять! А то ничего не узнаешь, хоть до утра под овином высиди!
– Чепуха это всё одна… – зевнув, отмахнулась Устя. Но Танька досадливо ткнула её локтем под рёбра и снова придвинулась к Акулине:
– Акуль, Акуль, а дальше-то как? Вот прямо с задранным-то подолом?!.
– Истинно!!! – таращила глаза Акулина. – Поворачиваешься к овину-то голым задом и шёпотом спрашиваешь: «Батюшка овинник, подскажи суженого!» И ждёшь… А он тебя погладить должон. Коли мохнатой лапой погладит – верный знак, в этом же году замуж выйдешь! Коли голой лапой аль вовсе никак – нет покуда твоей судьбы. – Акулина обвела притихших девушек глазами и важно закончила: – Но сама я не пытала, врать не буду.
– И так уж наврала с три телеги, – проворчала Устинья. – Дуры вы, девки, а ты, Акулька, наипервеющая.
– А я бы вот попробовала… – тихо сказала Танька. Устя повернулась к ней, сдвинув брови:
– И думать забудь! Ума-то достанет…
– А нашей Таньке одна Устинья Даниловна голова! – ехидно подзудила Акулина. – Как их милость скажет – так Татьяна и сделает, а то как же?
– Дура ты дура, дубина стоеросовая… – сквозь зубы процедила Устя. Танька, воинственно тряхнув рыжей косой, вскочила:
– А пойду вот! Сами поглядите, как пойду! Сейчас и пойду!
