– Да? – уточнил он. – Ну а я ни во что не играю. Как тебя зовут?
– Грох Грохссон, командор. Граг Грохссон.
Ваймс осторожно взял декоративную дубинку и покатал ее в ладонях.
– Ты не глубинный гном? – спросил он.
– Некоторые гномы мыслят современно, сэр. Они полагают, что тьма – это не глубина шахты, а состояние сознания.
– Очень мило с вашей стороны, – сказал Ваймс.
«Ах, какие мы теперь милые и прогрессивные! А где же ты был вчера? Зато теперь все козыри на руках у меня! Эти сукины дети убили четырех городских гномов! Они вломились ко мне в дом и попытались убить мою жену! А теперь думают тихонько ускользнуть? Но, куда бы они ни делись, я их откопаю!»
Ваймс вернул дубинку на подставку.
– Я уже сказал: чем могу быть полезен, господа?
Он заметил, что все присутствующие, физически или мысленно, повернулись к Грохссону.
«Понятно. Похоже, здесь десяток обезьянок и один шарманщик…»
– Чем мы можем помочь вам, командор? – спросил граг.
Ваймс уставился на него.
«Вы могли им помешать. Вот как вы могли помочь. И не делайте похоронные лица. Возможно, вы не сказали «да», но вы, черт возьми, не сказали «нет» достаточно громко! Я ничем вам не обязан. И не приходите ко мне, черт подери, за отпущением грехов!»
– Прямо сейчас? Ну, например, вы можете выйти на улицу, подойти к самому большому троллю, какого встретите, и дружески пожать ему руку, – сказал Ваймс. – Впрочем, достаточно будет, если вы просто выйдете на улицу. Честное слово, я сейчас очень занят, господа, а лошадей на переправе не меняют.
– Граги направляются в горы, – произнес Грохссон. – Они обогнут Убервальд и Ланкр, поскольку сомневаются, что их там тепло встретят. То есть они пойдут через Лламедос. Там полно пещер…
Ваймс пожал плечами.
– Мы понимаем, что вы расстроены, мистер Ваймс, – продолжал Грохссон. – Но мы…
– В морге сейчас лежат два мертвых убийцы, – перебил Ваймс. – Один из них умер от яда. Что вам об этом известно? И называйте меня «командор Ваймс», будьте так любезны.
– Говорят, они принимают медленно действующий яд, прежде чем отправиться на опасное задание, – сказал Грохссон.
– Так сказать, жгут корабли? Как интересно. Но сейчас меня интересуют живые. – Он встал. – Я должен повидать одного арестованного гнома, который не желает со мной разговаривать.
– Это, должно быть, Мудрошлем, – заметил Грохссон. – Он родился в городе, командор, но три месяца назад, против воли родителей, отправился учиться в горы. Я уверен, ничего такого он не задумывал. Он просто пытался обрести себя.
