Издалека гноллы казались троллями в миниатюре. Голову каждого венчала огромная компостная куча. Она составляла имущество гнолла – и почти все оно было сплошь гнилым.
Сэм Ваймс поморщился от боли в боку. Вечно ему не везет. В этой передряге пострадали двое стражников – и он непременно должен был оказаться в их числе? Игорь постарался как мог, но сломанные ребра есть сломанные ребра; пройдет неделя-другая, прежде чем подозрительная зеленая мазь всерьез подействует.
И все-таки он наслаждался приятным внутренним теплом. Они сумели обойтись старыми добрыми методами. Поскольку старые добрые стражники неизменно оказываются в меньшинстве, Ваймс счел возможным прибегнуть к старой хитрости, обману и любому, черт возьми, оружию, какое только подвернулось.
Даже драки толком не было. Гномы в основном сидели и распевали мрачные песни; они падали, когда пытались встать, – а некоторые, уже попытавшись, теперь лежали и храпели. Тролли, напротив, по большей части стояли, но тут же валились, стоило их толкнуть. Двое-трое троллей, сохранивших чуть более ясную голову, попробовали завязать неуклюжую и нелепую рукопашную, но пали жертвой старого доброго приема – хорошо рассчитанного пинка.
По крайней мере, почти все. Ваймс переступил с ноги на ногу в надежде умерить боль в боку. Нужно было это предусмотреть…
Но все хорошо, что хорошо кончается, не так ли? Никаких жертв, и вдобавок, вящего удовольствия ради, Ваймс раздобыл утренний экземпляр «Таймс». В передовице шла речь о бандах, наводнивших город, и о Страже, которая, «судя по всему, не намерена наводить порядок на улицах».
«А вот и намерена, дурень ты этакий». Ваймс чиркнул спичкой по какому-то постаменту и зажег сигару, празднуя маленькую, но несомненную, хоть и мрачноватую, победу. Ей-богу, они нуждались в небольшом торжестве. Стража предотвратила очередную Кумскую долину, и было так приятно, что у них появился повод гордиться. В конце концов, они добились несомненного результата…
Ваймс уставился на постамент. Он не помнил, чья статуя некогда здесь стояла. С тех пор на постаменте отметились поколения уличных художников.
Постамент украшали тролльи граффити, сведя на нет труды тех, кто пользовался обыкновенной краской. Ваймс прочел:
Рудничные знаки, городские надписи… Когда дела идут скверно, горожане пишут на стенах.
– Командор!
Ваймс повернулся. Капитан Моркоу, в сверкающей броне, спешил навстречу, и его лицо, как обычно, лучилось чистым, стопроцентным
