Девочка встрепенулась. Мамы дома не было и уже не могло быть — долго, а может даже, и никогда.
— Кейт согласна, — сказал Джеймс перед тем, как все разошлись по своим комнатам. — Мы договорились так: можешь навешать ее в любое время, и если захочется, оставаться на ночь. Только предупреждай, ладно?
Он был такой… такой непривычный, что Джосс ощутила мимолетное смущение, в самом деле как с посторонним. Зато все устроилось. Интересно, спит уже Леонард или просто лежит с закрытыми глазами, прямой, как палка, со сложенными на груди руками, в дурацкой пижаме, застегнутой по самое горло?
Придвинувшись к смежной стене, Джосс тихонько постучала по ней костяшками пальцев. Не получив ответа, постучала снова. Тишина.
Жаль, подумала она. Хотелось с кем-то поделиться событиями этого вечера, и первым на ум, как ни странно, приходил именно Леонард. Ему бы Джосс с радостью поведала, что в кино Гарт ее обнял, склонился к самому уху и прошептал: «Знаешь что? Ты чертовски сексуальная девчонка!» Одна мысль об этом вызывала во всем теле что-то вроде приятной щекотки. Она — и вдруг сексуальная!
Джосс тихонько засмеялась, думая: а вот маме она об этом не расскажет ни за что на свете.
Беатрис Бачелор тоже не спалось. Она даже не лежала в постели (там по-хозяйски расположилась ее полосатая компаньонка Кэт), а сидела в кресле перед обогревателем. Даже в молодости не умевшая подолгу предаваться сну, сейчас она тем более не была к нему расположена. Слишком над многим требовалось поразмыслить, слишком многое взвесить.
Тишина и мрак не беспокоили Беатрис (человек с трезвым, рациональным подходом к вещам не бывает подвержен ночным страхам), однако она была серьезно озабочена. Не насчет передачи, которой вот-вот предстояло выйти на экран (для этого у нее были достаточно твердые убеждения и неуязвимая с точки зрения закона позиция), а насчет Джеймсовых домочадцев. Хотя никто не взял на себя труд обсудить с Беатрис положение дел, в этом не было необходимости — что на вилле Ричмонд несчастен буквально каждый, было видно невооруженным глазом. Еще недавно прочный очаг распадался по причинам, анализировать которые хотелось не больше, чем подлинную суть ее отношения к Джеймсу. Это отношение, а вернее сказать, чувство было все равно что неисследованная земля, полная ловушек и опасностей, и там не могла пригодиться карта, заранее составленная с помощью одного только здравого смысла, которым до сих пор с успехом руководствовалась Беатрис.
