— Перестань все время «якать», — сказала мисс Бачелор.
— Но как же?..
— Да очень просто. Все достигается тренировкой. Вообще неплохо почаще разминать свой ум.
Это покорило Джосс, которая привыкла слышать от дяди Леонарда: «Тупица! Балда! Умственно отсталая девчонка!» Разумеется, в его устах это были своего рода нежности, но он играючи справлялся с тем, что для нее было китайской грамотой, и рядом с ним она в самом деле чувствовала себя умственно отсталой.
— По-моему, я тупая, — смущенно заметила она теперь.
— Чушь! Отговорки! — хмыкнула мисс Бачелор. — Острота ума достигается регулярным упражнением. Ты не упражняешь свой ум, вот и все.
— Ну и о чем же вы все это время беседовали? — полюбопытствовал Джеймс.
— О Боге.
— О чем, о чем?!
Джосс с безмолвным ужасом смотрела на водруженную перед ней тарелку: четверть жареного бройлера под хлебным соусом, горка картошки, зеленый горошек, три завитка жареного бекона.
— Я столько не съем!
Она подняла взгляд на мать. Кейт сидела с таким потерянным видом, что Джосс, окончательно пристыженная, выскочила из комнаты с криком: «Господи, подарок!»
— Не сердись на нее, — попросил Джеймс.
— Я не сержусь… — с тихим отчаянием прошептала Кейт, не поднимая глаз от тарелки.
— Эй, племянничек! Я хочу хоть одним глазом взглянуть на эту старую кошелку Бачелор! — заявил Леонард.
Вернулась Джосс с жеваным бумажным пакетом, который сунула под нос матери.
— Прости за опоздание, и за плохую упаковку, и за то, что это старая рухлядь… словом, прости за все!
— Ох! — только и сказала Кейт, когда на свет божий явилась шляпка с вуалеткой и брошками с подделкой под бриллианты.
— Ведь правда, шикарная вещь? — Джеймс поднял бокал в восторженном салюте. — Скорее надевай!
— Нет! Нет!
Лицо Кейт исказилось, губы так дрожали, что она едва сумела это произнести. Она оттолкнула шляпку дальше по столу. Джосс еще больше расстроилась, хотя думала, что это невозможно.
— Не нравится, да?
— Нравится, конечно, только…
— Я вижу, что не нравится! — закричала она во весь голос и хотела схватить злополучную шляпку, но Леонард припечатал ее руку к столу своей, костлявой.
— Я хочу назад свой подарок!
— Как ты себя ведешь, девчонка!
— Но ей же противно, это видно!
— Ничего подобного, — едва слышно возразила Кейт. — Джосс, милая, я… я считаю, что это роскошный подарок…
— Тогда надень, — поощрил Джеймс, искоса глядя на бледное лицо девочки, на ее руку, все еще прижатую к столу. Он думал: «Бедняжка Джосс!»
