— Кейт! — Марк повернул ее к себе, чтобы взять лицо в ладони. — Говорю же, я все это принимаю как часть материнства. Принимаю и уважаю. Хочу лишь напомнить, что я тоже часть твоей жизни, что у нас имеются кое-какие отношения. Может, все же установим конкретный срок?
— Например?
— Месяц. Два. Мой тридцать пятый день рождения.
— Как я могу установить конкретный срок? При всем желании не могу!
— То есть ты согласна, чтобы все это тянулось до бесконечности?
— Конечно, нет! — совершенно искренне запротестовала Кейт.
— Ну, хоть что-то.
— Я просто хочу иметь нормальные отношения с дочерью…
— А со мной?
— И с тобой тоже.
— И как ты собираешься этого достигнуть?
— Почему только я?
— Потому что ты создала эту дилемму.
Кейт вырвалась и зашагала прочь. Неожиданно для себя Марк был охвачен желанием догнать ее и влепить пощечину. Это желание было таким острым, что он поспешно сунул руки поглубже в карманы и только после этого бросился вдогонку.
— Прости, — сказал он, поравнявшись с Кейт.
— Ты же говорил, что не хочешь ни отнимать меня, ни присваивать! Что умеешь быть независимым!
— Да, умею! И присваивать тебя не пытаюсь.
Она остановилась под фонарем и повернулась. Бледный свет бросал на ее лицо зеленоватый отсвет, а волосам придавал оттенок древесной коры. В эту минуту она поразительно напоминала дриаду.
— Имей же сострадание! — воскликнул Марк, изнемогая от тоски по ней.
Кейт молча смотрела на него.
— Я не могу без тебя! — произнес он хрипло (К чему утруждать себя манерами? Пусть видит, до чего она его довела!). — Я тебя люблю, с ума по тебе схожу, и ты не можешь этого не знать! Да, конечно, Джосс — это очень важно, но разве нельзя хоть иногда побеспокоиться и обо мне? О том, как я страдаю от невозможности быть с тобой, как постоянно думаю о тебе, строю неосуществимые планы? Неужели нельзя хоть изредка по-настоящему быть вместе? Я не прошу всего и немедленно, только каплю и время от времени! Чтобы отказать даже в этом, нужно вовсе не иметь сердца!
Она невольно качнулась навстречу. Марк выхватил руки из карманов и заключил ее в объятия. Он начал целовать ее неторопливо и притом жадно, со всей накопившейся страстью, а она думала: «Да-да, подари мне снова это чудо!»
Но потом вспомнилось, что Джосс уже дома и ждет, — и Кейт отодвинулась.
— Что такое?
— Джосс, — ответила Кейт вполголоса, хотя ей хотелось закричать от отчаяния, от раздиравших ее противоречий.
— Ах, разумеется, Джосс, — сказал Марк с холодным отчуждением.
