и пух на самом дне. Наступит срок —
птенцам он станет славною периной.
И вечером, в весенней тишине,
в предчувствии отраднейшей услады,
когда полнеба в золотом огне,
выводит птица нежные рулады.
Перевод Виктора Андреева
Остался только клок травы сухой
на ветке с молодой листвою нежной,
и скорбный голос птицы безутешной
не умолкает в зелени лесной.
Ни в небе, что струит лучистый свет,
ни у тропы, что по лесу петляет, —
нигде покоя бедной птице нет,
никто на зов ее не отвечает.
Металась вдоль тропинок и дорог,
садилась на траву к опавшим сучьям,
крича, кружила над кустом колючим:
гнездо? О нет! Овечьей шерсти клок.
Скорбящий птичий голос из листвы
разносится далеко по округе,
но никогда свое гнездо, увы,
не отыскать горюющей пичуге.
Перевод Виктора Михайлова
НАЧАЛО
Небо было похоже на грот, что наполнен водою;
словно катились камни — вдали погромыхивал гром;
ветер пропах лимоном и, прошуршав листвою,
изредка и лениво бил по земле хвостом.
Серо-свинцовые тучи медленно-медленно плыли,
клевер сухие соцветья к низким вздымал небесам,
над изнуренным полем — завеса горячей пыли,
чертополоха бутоны синели то там то сям.
И наступила минута — кончилось время затишья,
молния огненной плетью полог туч рассекла,
рухнуло наземь небо, словно огромная крыша —
крыша из балок железных и лопнувшего стекла.
ДОЖДЬ
Ивой с ветками гибкими, ивой с листвой шумящей
был этот ливень, летящий к сонной и знойной земле;
и также было похоже: охотник стреляет в чаще —
вспышки молний сверкали, и гром грохотал во мгле.
Капли дождя скакали по травам, по тропам, по склонам,
раковиной звучащей казался весь мир вокруг;
пело, звенело, журчало… И, в ивняке пропыленном
с шумом ударив по листьям, дождь прекратился вдруг.
ПОКОЙ
Нега деревьев омытых, окрашенных солнца кармином.
Нега ручьев и оврагов, наполненных свежей водой.
Прозрачная нега песни — запел щегол над долиной.
Нега чудесного вечера. Радость, отдых, покой.
ЗАВЕРШЕНИЕ
Струилось благоухание цветущего розмарина,
и куропатка свистела, прячась в траве густой.
перевод Майи Квятковской
I
Их дерзкий хор обрушила аврора.
Они шелка лазурных снов пронзают
>{85}.
Но бубен солнца их трезвон сметает,
как будто горсти золотого сора.
Зной, опаляя мальвы и оливы,
цветы изранил стрелами-лучами,
и в каждом раненом — петарды пламя:
любовь цветов — пыльцы созревшей взрывы.
