А то, что это ребенок, а не какое-нибудь чучело, поставленное здесь ради идиотской шутки, Матиас уже разглядел. Свет фар способствовал этому. Несчастное, вымокшее до нитки существо, настолько грязное, что невозможно было даже понять, мальчик это или девочка…
Несколько секунд мужчина не мог двинуться. Вообще. Сердце дико колотилось в груди, мысль о том, что могло только что произойти, парализовывала. Однако постепенно он пришел в себя; Матиас поспешил выйти из машины, дождь уже не имел никакого значения.
– Эй! Ты как сюда попал?
Ребенок не спешил отвечать. Словно испугавшись водителя, он юркнул из света фар в темноту ночи.
– Подожди! Стой, я не злюсь на тебя!
Разглядеть, последовала ли какая-нибудь реакция, не позволила темнота. Матиас тоже отошел от автомобиля, и когда его зрение адаптировалось к условиям ночи, понял, откуда взялся ребенок на дороге.
Темная машина была почти незаметна на фоне темной же травы. Судя по всему, водитель не справился с управлением и оказался в том самом кювете, которого опасался Матиас. Задняя дверь была открыта – видно, оттуда и выбрался малыш. А вот передняя осталась закрытой.
– Есть кто? – Матиас подошел поближе. Вроде бы за стеклом возле руля проглядывал силуэт. – Вы живы?
Ответа не последовало, но это и понятно. Если бы водитель был в сознании, ребенок бы так себя не вел! Видно, крепко ему досталось, надо медиков вызывать. Но сначала – вытащить пострадавших из машины. Хотя вероятность пожара и низка в таких условиях, лучше лишний раз не рисковать.
Едва не поскользнувшись на мокрой земле, Матиас спустился в кювет. Малыша по-прежнему нигде не было видно, но это не страшно – он будет держаться поближе к родителю. Поэтому дверцу автомобиля мужчина открыл уверенно.
И замер, не понимая, что происходит. Потому что на водительском кресле, привалившись к рулю, сидела тряпичная кукла в полный человеческий рост. Принять ее за человека можно было только в темноте, через мутное стекло.
Разобраться, что к чему, Матиас банально не успел. Секундой позже на голову обрушился удар, волной боли прокатившийся по позвоночнику, а от позвоночника – по всему телу. В глазах потемнело, ощущение пространства вокруг него вспыхнуло и погасло, словно он оказался в невесомости.
Ему потребовалось несколько минут, чтобы понять, что он лежит на мокрой холодной земле. В грязи. По его коже стучат ледяные капли дождя. Тело все еще пульсирует болью, оно словно онемело, и пошевелиться пока невозможно. Глаза открывать не хочется, хотя вокруг него почти такая же темнота, как и под сомкнутыми веками. Зато он может слышать голоса рядом с собой…
