Но тут в дело вмешался Штайн. Эта наглая рыжая крыса, дружок Марка, имел ряд знакомых… да везде! Политика, бизнес, медийные персоны – он чуть ли не с каждым вторым пиво пил или чем они там занимаются… Знаком был и с Гюнтером. Верена понятия не имела, о чем они таком поговорили, но в итоге ее новый покровитель сказал:
– Забудь своего бывшего. Он неудачник. Теперь у тебя есть я!
– Пускай платит алименты!
– Забудь, я сказал! Поверь мне, эти поганые копейки алиментов могут обернуться проблемами нам обоим.
– Хорошо, любимый…
– Вот это моя девочка!
Она согласилась лишь потому, что ей не хотелось злить Гюнтера, они еще не были официально женаты, хотя к этому все шло. На самом деле злость кипела в душе Верены, она бы хотела отомстить, да не знала как. Это и спасло Марка. А потом эмоции улеглись, она переключилась на свою новую, богатую жизнь.
Но сказка оказалась менее радужной, чем она предполагала. Да, в деньгах новый супруг ее и правда не ограничивал. Мог побурчать, что она тратит слишком много, но средства на ее карточке никогда не заканчивались. Она могла позволить себе любую одежду, обувь и украшения, у нее было три машины, для игрушек ее сына пришлось выделить отдельную комнату, она могла за день посетить десять салонов красоты.
Поначалу это вводило ее в эйфорию. Но вскоре Верена стала замечать, что ей не так уж весело от этой «вседозволенности». С Марком она тоже не бедствовала. У нее было все, что нужно, а нынешнее изобилие оказалось излишком. Удручало еще и то, что во всех остальных сферах ее жизнь ухудшилась, и деньги не могли компенсировать это.
Гюнтеру было абсолютно плевать на чужого ребенка. Если Марк со Стефаном возился, как с родным, то новый муж мог разве что одобрительно потрепать по волосам… а потом шел мыть руки. Верену это выводило из себя:
– Он человек, а не поросенок!
– Дорогая, он ребенок. Ты же не знаешь, где он валялся!
Он всегда так с ней говорил – поучительным и чуть насмешливым тоном. Как отец говорит с неразумной дочерью.
С самой Вереной Гюнтер тоже бывал нечасто. Разве что на торжественных ужинах, которые устраивали его друзья. Туда прийти без жены считалось дурным тоном. Не изменял он ей лишь потому, что здоровье не позволяло.
Уж об этом она знала все! Нет, полностью интерес к женщинам Гюнтер не потерял. Но проявлялся этот интерес спонтанно и хаотично, длился минут десять-пятнадцать от силы. Да и возраст в этом случае не превратился в опыт. Он совершенно не умел касаться ее – хватал больно, оставляя синяки на нежной коже. Целовался так, что Верена завела привычку держать на тумбочке бумажные салфетки – чтобы потом стирать с себя излишек слюны.
