Рори даже вида не подал, что расслышал ее.
— Даю двадцать минут, — сказала Джози. — Потом я вернусь и надеюсь быть приятно удивленной. О-кей?
Она посмотрела на них. Руфус, вздыхая, взял гирлянду из коробки, а Рори, продолжающий грызть свой палец, наклонился, чтобы вытащить свободной рукой из ближайшего ящика моток серебряной мишуры. Джози вышла из гостиной и закрыла дверь.
Руфус посмотрел на сводного брата. Рори не ответил ему взглядом. Вместо этого он бросил моток мишуры и неторопливым шагом пошел к телевизору.
— Где пульт управления? — спросил Рори.
Бекки курила. Когда она, наконец, вошла в кухню, слоняясь от скуки, то принесла с собой плотные клубы сигаретного дыма. Девочка была одета в свою жилетку и длинную черную юбку с разрезом, ее руки почти всегда скрывали толстые перчатки, связанными из черной, ярко-розовой и изумрудно-зеленой пряжи.
Бекки принесла что-то в наглухо закрытом белом полиэтиленовом пакете. Когда она села, то положила пакет перед собой на стол — на соломенную подставку для тарелок.
Джози, стоявшая возле духовки с поварешкой, помешивала спагетти. Она решила не обращать внимания и промолчать, что было непросто. Ничто в то утро не давалось легко. Слезы и эмоции сами собой переплелись в душе и подступили к горлу. Джози вспомнила, что не переживала подобного с тех пор, когда только-только вышла замуж за Тома. Тогда шестнадцатилетняя Дейл непрестанно и без обиняков говорила отцу об умершей матери. Беды этого утра были другого рода, — но оказались не менее действенными и глубокими. Со стороны детей Мэтью не случилось даже попыток распаковать вещи, они не проявили ни намека на самый поверхностный интерес к дому или возможности жить здесь. При этом им было сказано, что они снова окажутся среди своих старых друзей в Седжбери.
Бекки оставила свои сумки за дверью, отказываясь хотя бы взглянуть на свою комнату. Потом девочка исчезла. Когда Джози вернулась наверх посмотреть, все ли в порядке с Клер, то нашла комнату пустой, как будто обе сестры покинули ее. Только на полу в ванной странным образом была разбросана неиспользованная, но скомканная туалетная бумага. Ничто не выдавало, что до мыла или полотенца хотя бы дотрагивались.
В комнате Руфуса, которую Рори должен был с ним делить, валялся прямо в дверном проеме рюкзак сына Мэтью — черно-белый, покрытый плохо прилепленными стакерами с именами футболистов из «Ньюкасл Юнайтед». Рюкзак словно бы хотели тут же забрать.
