Я сказал ему, что в данную минуту меня это мало интересует.
— И тем не менее. Я думаю, миссис Шолто завтра совсем оправится. Итак, в пять часов, свидание на пять минут, не более.
Я пообещал приехать.
Когда я собрался к Чармиан, неожиданно раздался еще один, последний за этот день звонок. Звонил Макморроу. Я был у Хелены днем и сообщил ей о рождении внучки.
— Подумать только! — воскликнула она. — Вот и пришла пора мне остепениться. Все, крылышки подрезаны. — А затем, сделав шутливую гримасу, добавила: — Неужели я бабушка?
— Это вы, Клод? — услышал я в трубке голос Макморроу. — Мне кажется, вам следует навестить леди Арчер. Она мне что-то не нравится. Почему непременно сейчас? Видите ли, я не хотел бы так ставить вопрос, но…
— Чармиан родила, роды трудные, длились тридцать шесть часов. Чувствует себя отвратительно и хочет меня видеть. Я сейчас собираюсь ехать к ней.
— А-а, — протянул он в нерешительности. — В таком случае вам все равно не позволят долго у нее задерживаться, не так ли?
— Доктор сказал, не более пяти минут.
— Прекрасно, только не засиживайтесь. Я хотел бы, чтобы вы были здесь.
Я не мог сейчас думать о Хелене, да и не верил, будто с ней могло что-либо случиться за тот короткий срок, что мы не виделись.
— А если я приду в шесть?
Макморроу ответил не сразу.
— Хорошо, только не позднее. Мне было бы спокойней, если бы вы навестили ее.
Вспоминая теперь все, я не уверен, что у меня была тогда возможность выбора. Я был нужен Чармиан и обещал ей приехать. Поскольку я думал только о ней, я был глух ко всему остальному, Явная тревога, прозвучавшая в тоне Макморроу, показалась мне безосновательной, да я и не уловил в его голосе или словах чего-либо такого, что заставило бы меня немедленно изменить планы.
В пять я был в родильном доме. Старшая сестра встретила меня со словами:
— О, мистер Пикеринг, ваша сестра еще не проснулась. Подождите немного. Я уверена, она вот-вот проснется. Она так ждала вас.
— Я подожду десять минут, а затем должен уехать.
— Разумеется. Пройдите вот сюда. Садитесь, пожалуйста. Не хотите ли чаю? — Она провела меня в ярко освещенную комнату на первом этаже, в которой было очень тепло и пахло свежей масляной краской; здесь стояли цветы, лежали иллюстрированные журналы.
От чая я отказался.
— Я знаю, чего вам хочется, — сказала она и бросила свой быстрый птичий взгляд в открытую дверь. — Няня! Это новорожденная Шолто? Давайте-ка ее сюда.
Молодая коренастая сиделка с деревенским румянцем во всю щеку внесла в комнату сверток.
