А тогда еще не отменили старый закон, по которому для заключения брака мужчине только и надо было, что посеять семя в чрево и дождаться плода. Но поистине мало кто так поступал.
— А что там с Хёскульдом? — отвечает Йорун. — Я совсем забыла про него.
— Зато он, я так думаю, помнит. Говорят, что он высадился на побережье неподалеку от Осинового Холма и что с ним немало народу.
— Не могу ему этого запретить, — отвечает Йорун. — Я не владею всеми землями в Хельгеланде с его подземным огнём и горючими песками, но только малым клочком земли, который дал мне муж как приданое моей дочери Фрейдис.
А это была строка из старинной висы, что начиналась так:
«Малый клочок земли
Смелому служит уделом.
Золота клён оделил
С лихвою вершителя боя».
Стихи эти, которые все знали наизусть, предсказывали битву или поединок, грозящий верной гибелью тому, кто заставил их вспомнить.
А Старкад всё слышал и понял, потому что как раз стоял рядом с дверью. Отворил он ее и произнёс:
«Пламени бури сражений
Должно покинуть ножны.
Всадник коня приливов
Падёт от удара секиры».
И все прочие сошлись на том, что предсказал он себе самому гибель такую же, как Индриди.
Потом вышло следующее. Привёз некогда Старкад из своих странствий немного самосевной пшеницы, что росла в Винланде на влажных местах, и решил высеять ее весной на дальнем заболоченном поле, которое было распахано на старый лад, совсем неглубоко. А выглядел он так: в руках у него было решето, на плечах старый плащ, на голове старая шапка, а за поясом меч. На краю поля стояла Йорун с Мечом-Радугой в руках и ждала, когда надо будет петь вардлок по мужнину слову.
Тут видит Старкад, что его жена чуть пригнулась и развязывает кожаные ремешки на ножнах.
— Что такое? — спрашивает он.
— Пустяки. Там вдалеке едет Хёскульд со своими людьми. Не так их много, но все хорошо вооружились.
А надо сказать, что после того дела Хёскульд не таил обиды на Асгейра, сочтя свою рану вирой за смерть Индриди. Но вот то, что Старкад забрал у него жену с ребёнком, казалось ему бесчестием. Все в округе успели об этом от него услышать.
— Может статься, не простые бонды нынче ему нужны, — ответил Старкад жене. Однако поставил решето наземь и взялся за меч.
Как раз тут Хёскульд поворачивает коня, и его люди тоже. И говорит он:
— Вот и увиделись мы, Старкад. А теперь уступи-ка мне доброе оружие, что у тебя в руках, а в придачу к нему твою супругу.
— Завоюй их в честном бою! — отвечает тот. — Иначе не бывать твоими ни мечу Радуге Сечи, ни жене моей Йорун Ночное Солнце!
