— Лев. А почему я должна сразу куда-то там идти?
— Я исполняю приказы старших, детка. Ты, конечно, можешь обозреться вокруг, но только без меня и под авторитетную ответственность.
Язык его портился с минуты на минуту.
— Я одна боюсь — ты же меня защищал. Ну не можешь ты так просто меня бросить!
— Ага, одна из тех сцен, на кои была горазда Скарлетт О`Хара, — он хмыкнул. — А что меня в пресной воде обессолит и обессилит, ты никак не заценяешь? Ничего, привыкай обходиться. Я тебя почти что с рук на руки сдаю.
Он вытащил из машины небольшой заплечный мешок — когда только успел упаковать? Буркнул:
— Там тебя твоё навороченное шмотьё не выручит. Вот зеркало внутри постарайся не разбить. Истинно старшая работа. И подарок, однако.
Вдел онемевшую от возмущения Марину в рюкзак, вынул из внедорожника — руки её, пытаясь удержаться за корпус, скользнули по чему-то, похожему на липкую плесень, и брезгливо отдёрнулись. Сноровисто запихнул в кабину — кресло услужливо приняло в объятия, двойная хрустальная крышка саркофага открылась и вновь захлопнулась. Девушка ещё успела увидеть, как её спутник забирается в свою моторизованную скорлупу…
…Как вокруг всё замерцало, потянулось горизонтальные полосами, обратилось в серый туман… исчезло.
Кажется, внутри бурильного механизма было предусмотрено катапультирование, потому что едва мелькание замедлилось и прояснились контуры окружающей действительности, как девушка очутилась на грубой каменной поверхности.
— В самом деле — центр мишени, — проговорила Марина очень громко, чтобы заглушить страх. — Яблочко большое-пребольшое, жёсткое-прежёсткое. А мишень и вообще.
Жара била кулаком в темя — то, что в нескольких шагах из жил земли вырывался клокочущий фонтан голубой крови, не помогало почти нисколько. Впрочем, явление природы быстро умолкло, растекшись большой лужей того же удивительного морского оттенка, что и в гроте. Девушка огляделась, удивившись тому, как далеко она видит, но ещё больше — как ей удаётся догадываться о смысле. Пока мог достичь глаз, один за другим до самого горизонта поднимались мощные концентрические валы — грубоватое подобие знаков пустыни Наска или, быть может, лунного пейзажа. А в отдалении пели еле видные отсюда пески, которые вызмеивал и пересыпал из ладони в ладонь раскалённый ветер, вставали и развеивались барханы.
Странное дело, но посреди воплощенной фантастики возвышался небольшой дом вполне европейского склада.
— Пойти туда, что ли, пока голову не напекло, — снова сказала Марина и почувствовала на голове тёмную накидку, которой раньше не замечала. Но сразу же ей пришли в голову слова спутника о том, что её передают по своего роде эстафете.
