Счастливы ли были все пятеро? Конечно: ведь им хватало своей внутренней, семейной целостности. Были суетливые летние дни, полные друзей и вольных разговоров о наилучшем устройстве мира и государства, и уютные зимние вечера, когда полк стоял на квартирах. Ина Идена вечно что-то вязала и вышивала, Эно переводил Омара Хайама на эдинский, с успехом избавляясь от влияния небезызвестного английского перевода Фицджеральда на суфийский подтекст поэта. Сочинял он и свое собственное, стихи и прозу. Ему прочили славу, но он шутя отмахивался от нее и по своим книгам, рукописям и наброскам обучал детей чтению. Мальчишки, старший Эно и младший Элин, учились без особой охоты: куда больше любили водиться со своими сверстниками. А Танеиде вся его наука давалась будто играючи, и во всем ухватывала она, будто за кончик нити, самую суть. Отец болтал с нею на всех трех динанских диалектах, которые отстоят друг от друга менее, чем английский и равнинный шотландский, — и дивился, как точно она проводит разницу между ними.
Беда пришла извне. В стране захватила власть военная диктатура генералиссимуса Эйтельреда Аргала, опирающаяся на выходцев из Северного Лэна и Эрка. Пауперы к этому моменту оказались предусмотрительно накормлены и напоены, Военная Академия — реорганизована. Демократический мятеж, который начали идеалисты и возглавили «академисты» — былые выпускники и старшие по возрасту и чину товарищи Эно Эле, полковники Лон Эгр и Марэм Гальден, — подавлен. Сами полковники скрылись. Эно расстреляли за всех них сразу.
После его ареста ина Идена, несмотря на явную свою непричастность, была водворена в централ, или «замок» Ларго. Ее отец и прочие родственники, которые, как-никак, о ней помнили, выхлопотали ей замену тюрьмы ссылкой в Лес, куда она и отправилась уже вдовой, всё такая же невозмутимая, только чуть осунувшись с лица, вместе с обоими сыновьями и третьим во чреве. Дочь, в которой явно проступала аристократическая порода, родичи собирались взять в семью и дать ей соответствующее воспитание. Но Танеида исчезла.
Впрочем, тогда еще, по горячим следам, можно было о ней узнать кое-что от одной семьи, вхожей в круг друзей Эно Эле. В дикую и расхристанную ночь, когда штурмовики Эйтельреда пошли по домам с автоматами, девчонка, вся зареванная, выскочила из окна и прибежала к ним домой — спасать их от ареста, а себя, как потом стало ясно, — от или приюта, или удочерения. (Видимо, разговоры о будущем детей в случае несчастья с отцом велись старшими в семье неоднократно.)
