Благородная дона поистине прекрасна и величава.
— Сиятельная герцогиня-мать Охрида Сейва дон Бау-но-Суруги-но-Гатта-но-Арканари, — я кланяюсь самым что ни на есть учтивым образом. — Рад вернуть вам юного барона и наследника славного имени без малейшего ущерба.
Вроде как снова не лгу. Негодяи только и успели, что вынуть малыша из девственных пелен.
Юный барон с блаженным всхлипом приникает к родимой груди.
— Кто вы, сударь?
Обращение как к купцу-торгашу. Она по сути права — чутьё на нашего брата у вырожденной знати отменное.
Достаю алый шарф с вышитым гербом: три рыжих дромедара на песчаном фоне, навершие щита в виде белого клобука с чёрной каймой — знак второго, светского Ордена. Учреждён специально для мирян. Показываю с реверансом.
— Благородный дон Аррима но-Цурита. Прибыл по зову сиятельного барона для подкрепления.
Почти правда.
— Я прискорбно опоздал, в чём каюсь и готов понести любую эпитимью.
Опоздал я оттого, что счёл необходимым пройти мимо Пьяной Берлоги в Икающем Бору. Миля от столбовой дороги, пустяки. Проведать отца Кабаниса и разжиться у него мазями от гнилых и гнойных ран. Заодно пополнить запас макового молочка и горючей воды типа «перванш». Такой лилово-голубоватенькой. Хороша как внутрь, так и наружу — царапины протирать и лепить примочки от кровоподтёков.
— Мои люди стали лагерем вблизи от баронских владений и просят разрешения войти за стены. Клянусь всем самым для меня святым, мы не допустим и не причиним зла большего, чем уже содеяно.
И выбирать тебе, милая госпожа над трупами и пеплом, уже не приходится.
Она кивает.
Дьявол, ну до чего удачно сложилось. Прямо не верится. Поняла из моих слов, что муж — покойник или вроде того?
— Что надо делать?
— Освободите из затвора ваших людей — надеюсь, их осталось не так мало. Велите им вооружиться. Поднимите на главной башне трёхцветковый штандарт в знак того, что хозяин ныне в замке, — моя рука с умеренной властностью ложится на худое отроческое плечо. — Вот этот шарф пусть крепко подвяжут внизу штандарта. Откройте ворота — не главные, но боковые, — и опустите подъёмный мост. (На этих словах дон Телема открывает рот, но не говорит ничего.) Я должен показаться своим людям.
Приготовления занимают рекордно малый срок. Особенно если учесть мои объяснения по поводу обморока часовых. Узкие врата отворяются, герса поднята, и одновременно с нею из-под настила с рокотом выезжает огромный пандус. Лиственница пополам с дубом, привозной лес. Язык пандуса выгибается вниз и ложится дальним концом наземь.
