Я, Аррима, говорю. «Я, Аррима, говорю». Название ещё одного рассказа. Практически издевательство над культовым «Трудно быть богом». Для пасынка слишком жёсткое, для дочери — уж больно литературное. Отточенное, как лезвие одной из её сабель.
Хотя — разве он, Алек, так уж хорошо знает обоих? Самоуверенность уж точно в нём умерла после долгой, мучительной агонии.
И снова он погружается в полудрему и вспоминает…
Вспоминает всё, начиная с провокационного эпиграфа и кончая специально перековерканными именами.
«Они заняли мой замок! И посадили там какого-то отца Ариму!
Не знаю, чей он там отец, но дети его, клянусь Господом, скоро осиротеют.
Барон Пампа дон Бау
Я испросил Путь у Друга, но соблюдает его Враг.
Когти боевого дромедара широко распластываются по раскисшей почве сайвы. Адбу не боится даже зыбучих песков на окраине Эсторры. Она доверяет мне — я распознаю любую беду чутьём. Интуитивно. Не боится, что всадники на грузных хамахарских тяжеловозах заступят ей дорогу. Никогда не испытывала подобного унижения.
Нет, я несправедлив: хамахарцы легки на ногу, довольно резвы и боевиты. Это лишь в сравнении со скакунами каменистых дикарских плоскогорий они чистые улитки на горном склоне. Пока улитка вползёт на вершину священной горы…
Книжники слишком засоряют ум готовыми речениями на все случаи жизни. Это не для мелких торговцев и сыновей мелких торговцев. Даже если отец настолько разбогател на торговле верблюдами, что имел наглость обучить обоих отпрысков грамоте.
Но, возможно, эта клочковатая начитанность — в самый раз для меня. Для просвещённого отца Арримы, бывшего сына, бывшего брата и фаворита орла нашего святого дона Рибы….
Бывшего фаворита. Которого со всем возможным почтением отпустили от королевского двора, дабы малым числом братьев занять родовое гнездо баронов Сейв, донов Бау из замка Бау, признанных бунтарей и смутьянов. Ленное право коих лишает корону двенадцати пудов серебра ежегодно, а штурм гнезда — тридцати пудов серебра в один приём.
И дабы удержал сию твердыню во чтобы то ни стало. Хотя бы до прибытия настоящего хозяина, впрочем, весьма гадательного.
Очень мало вероятного, если попросту. Имею в виду прибытие арестованного дона Сейвы.
Чистая синекура, то есть «никаких забот». Против сонмища родичей, прихлебателей и слуг до сей поры не выстоял ни один королевский ставленник.
Прескверный стиль, однако. Гур Сочинитель такого бы не одобрил.
Впрочем, что я читал из Гуровых писаний, кроме самого последнего. О бродяге и воине по имени дон Улисс и его преданной супруге доне Пелопе. Завиральная сказочка, в отличие от истории, за которую Гур едва не поплатился головой.
