— Странная вы женщина. Кто вы на самом деле, интересно?
— Я-то кто? Ваш по гроб обязанный и благодарный читатель. Ну, ещё пряха, ткачиха и вязальщица, — Уррака сбилась с пафосной интонации и хрюкнула в одну из чашек. — Типа как самая главная Мария. Мастерица варить кашу… То есть кофе, натурально.
— Что с городом? Вы должны знать. А с людьми? — спросил Банев и с какой-то зловещей рассеянностью отхлебнул напиток.
— Не удержался город. Поплыл, как любая мара. Миражом его назвать — слишком много чести, миражи ведь получаются от поистине сущего. Люди? По-моему, всю ночь убегали и отстреливались. Вы в порыве вдохновения весь перформанс мимо ушей пропустили.
— А мокрецы? Чёрт, они же все собрались в том зале.
— Нет мокрецов, — проговорила женщина. — Это же големы были. Стражи и няньки. Люди Дождя. Зачем необожжённой глине так нужны дождь и туман? Чтобы не шла трещинами. А вынутой из гончарной печи — дело иное. Сосуд, вмещающий в себе мудрость всех земных поколений.
— Кажется, все мы нынче такие, — отчего-то добавил Виктор, будто сам напиток говорил в нём. — Мы ведь сами Адамы. Сами из той же глины. Красной и необожжённой. Царапнешь шкурку — не кровь потечёт, а глина. И с писком высунется вместо языка рулончик бумаги с чужими словами.
— О! Набрался, знать, и своего ума, — Уррака поставила поднос на ступеньку — чудом сохранилась от будки гостиничного охранника, но вела уже в никуда. Взялась за отмеченную собой посудину. Отпила глоток и широким жестом дирижёра обвела пустой чашкой окрестность.
— Что в первую очередь делает кофе правильным, — произнесла философски, — это чистая вода.
— Верно говоришь, тётка, — отозвался Тэдди. Он почему-то сидел на той самой ступеньке, скособочившись и вытянув больную ногу.
— Поранился? Вот, и так всегда. Вольно было вам всем меня не слушать, — вздохнула Уррака.
— Привет, Тэдди. Ты чего здесь? — спросил Виктор. — С грузовика упал?
— Ага, — сказал Тэдди и потянулся к подносу. В руке, как по волшебству, оказалась такая же посудина, как у тех, кто стоял, но полная. — Набились, как сельди в бочку, некуда ногу вытянуть, так сноха ещё сервант тащит. А о Валерке ни гу-гу. Я плюнул на них и остался. Все одно моё меня не минует.
— Это уж точно, — рассмеялась Диана. Грациозно наклонясь, подхватила поднос с земли и тоже стала пить, балансируя всеми предметами, полными и пустыми, с ловкостью бывалого жонглёра.
— Ловко у тебя выходит, — сказала Уррака с завистью. — Вырастила специалиста по заварке не чая, так кофия. Так что всё, умываю руки, как Пилат. Угощайте вон их с Виктором сами.
