— Это один путь, — говорит Кахина, чуть захлёбываясь ветром. — А другой?
— Другой противоположен первому, но в них одна и та же суть. Когда мусульмане хотели покорить народ имохаг, они лишь потеснили его, благодаря усилиям нашей предводительницы, той, чьё имя ты носишь. Мы отбились и ушли путём травы.
— Что это значит — путём травы? Я понимаю — я сама так бы сказала. К пастбищам и изобильной воде, но не только.
— Говорят так: «Всякая травинка живёт в исламе». Есть закон, которому с радостной готовностью подчиняется мироздание. Мы всегда им жили. Поэтому никто из бывших завоевателей не возразил, когда мы сохранили первенство наших женщин и обмоты-лисамы, в которые вбита синяя краска. От того, что мужчины имохаг никогда их не снимают, кожа становится синей. От цвета наших лиц и рук нас именуют «людьми индиго».
И он запел, раскачиваясь в седле в такт монотонной мелодии:
— Белая верблюдица-мехари моя,
Прекрасная невеста моя,
Ты помнишь славу той, по которой названа,
Блюдёшь непокорство той, в честь кого названа,
Следуй по пути имени.
Память твоего народа не заглохла в крови,
Кровь не расточилась.
Обернись вспять по течению крови,
Обернись своей кровью,
Пусть она учит тебя.
Следуй по пути крови.
Все языки смешались в роду людей,
Когда они возвигли Вавилон народов.
Ты хранишь своё наречие,
Оно на груди и в груди твоей,
Следуй за дыханием своей груди,
За биением своего сердца,
Следуй по пути языка.
— Ты поэт, Халид?
— Разлука с любимой сделала меня дремлющим поэтом. Встреча с возлюбленной разбудила мой дар.
— Так ты меня любишь? Как такое может случиться?
— Как? Совсем легко. Представь, что помимо меня и тебя нет никого на земле Азавад.
— Это нашу планету так зовут?
— Имохаг хотели назвать этим именем своё государство на Земле. Я назвал так песчаный мир вокруг нас.
— Здесь что — одни пески?
— Мы с тобой сотворим горы и оазисы, прекрасные рощи, реки и озёра.
— Погоди, я не сказала, что люблю тебя, и не согласилась выйти за тебя замуж. Слишком я пока юна.
— Ты юна, — кивнул Халид. — Настоящая женщина имохаг не согласится на брак раньше своих тридцати. Но встречаться с мужчинами и женщинами имеет право и до, и после заключения союза. Иное считается неодобряемым, почти непристойным. Она хозяйка своего шатра, муж её занимает в нём место первого слуги и охранника.
— Так я буду хозяйкой шатра? Так мало — или так много?
Он не ответил. Но через некоторое время седло Инджазат оказалось порожним, Акба же оказался отягощён вдвойне. Что, впрочем, нисколько не было ему обидно.
