На следующее утро Инкарри собрал всех гостей на совет. Расселись на том же месте, где пировали.
— Я хочу просить о великой чести и великой услуге, — проговорил он, обращаясь на сей раз прямо к Филиппу. — Моя дочь достигла порога совершеннолетия, но женская Древесная Кровь не пятнает и не кормит землю, пока не нарушено девство. Последний обряд крайне опасен, и лишь самый храбрый муж или сильный жрец рискует его совершить. Что ты скажешь, Филипп, Сын Змея, если мы со всем почтением попросим о том тебя?
И видя крайнее смущение последнего, добавил:
— В ответ на эту величайшую услугу мой сын в его непререкаемой отваге готов сделать женщиной твою сестру. А он поистине из тех, кто раздвигает стволы обеими руками и стоит против урагана, не сгибаясь. Лучшего сына никому из нас не даровали боги.
— Мы должны посовещаться, — тут же ответил Бьярни.
Отвел подопечных в густые кусты и горячо зашептал:
— Корольки, вас вашему старинному долгу учили? Ну, что такое «Право сеньора» и для чего оно служило в самом начале эры? Дев всегда жуть как боялись.
— Я как-то иначе представляла себе свою первую брачную ночь, — скептически фыркнула Филиппа.
— Сочувствую, — ответил ей брат. — Тебе бы в Древний Рим вернуться. Там всех патрицианок, бывало, в день свадьбы на колени Приапу сажали. Такому каменному, и хвост смотрит прямо в небо. А у австралийцев отроковицу вскрывали острым каменным ножом, причем делал это жрец во время экстатической общей пляски.
— Гадость, — ответила она. — И не забывай, пожалуйста, что тебе самому придется выступить в роли устричной открывалки. Или даже лобзика по дереву.
— Кончайте базарить оба, — сухо одернул их Бьярни. — Отказаться от чести, я разумею, можно вполне. Только именно вот это и будет самым стыдным и позорным. И малодушным.
— Ну, если шеф так считает… — протянула Филиппа. — Мы вообще-то для контактов сюда явились.
— Очень и очень тесных, — вздохнул Филипп.
— Мы согласны, — торжественно объявил человек-меч, когда они вернулись к Инкарри.
И всех четверых начали готовить к торжеству на следующее же утро, еще до восхода солнца…
Той тапы из мятой коры, в которую облекались все Древесники, не было и в помине: плащи и юбочки из травы, заменившей тут перья, ожерелья из алых ягод и бурых семян, белых косточек и обрывков пуха. Раскраска, сделавшая близнецами всех четверых: какие-то круги и зигзаги сине-белого цвета. Непонятного вида обувь — гибрид сандалий и прорезанных насквозь башмаков. Такими предстали Даятели Священной Жертвы перед восхищенными взорами собравшихся.
