— Да, были. Они повернули нашу историю, и не совсем к худу.
— Мы тоже хотим вывести историю из тупика. Ты слыхал об острове в океане времен, которого не коснулось дыхание праха и пепла?
— Когда началось оскудение, по сосудам моих предков еще бежала горячая алая жидкость, угодная богам, а не древесный сок. Это потом они как-то сумели превратиться, чтобы выжить. Я так считаю, они знали и про Вертдом, потому что до нас дошли предания. Вы явились со стороны моря, как и должно быть. У всех вас белая кожа и светлые волосы.
— Но мы безбородые. Как и все вы.
— Мальчик слишком для того молод. Насчет тебя тоже говорится в преданиях — человек, сотворенный из разумной стали, с посеребренным лицом и телом.
— Гм. Ты еще что-нибудь слыхал такое… чтобы пригодилось для нашей идентификации?
Как ни странно, Инкарри понял и длиннющее слово, которое Бьярни вставил, чтобы слегка сбить с толку упорного собеседника.
— Да. Золотое Перо от тела Змея.
Бьярни слегка вздрогнул:
— Ну, ты, старче, попал в мишень. Насчет тела и прочего не знаю, только вот…
Он полез рукой за подкладку легкой куртки и достал узкий футляр. Инкарри широко раскрыл глаза, но потом закивал головой с видом полного удовлетворения.
— Раскрыть?
— Ни в коем случае. Это будет кощунством. Я верю. Я знаю. Я чувствую. Но взять это должен сам он.
— Когда?
— Когда соизволит явиться на призыв или мольбу.
Бьярни подумал про себя, что такого можно дожидаться хоть сто лет, хоть двести, но снова промолчал.
В это время из хижины высунулись четыре сонных и разомлевших мордахи: вертдомские двойняшки и дети хозяина.
— Может статься, мы отыщем, чем приманить Змея, коль уж с нами его отпрыски, — с важностью произнес Инкарри в ответ на невысказанное.
С тем все взрослые разошлись на отдых, а юнцы высыпали из-под всех крыш — беситься. Походило это…Пожалуй, на то, как ба-нэсхин с разбегу седлают приливную волну. Волной были местные с их по виду неторопливыми движениями — все, кроме, пожалуй, малышки Эхекатль. Вот она, в соответствии со своим прозванием, налетала порывами.
— Ветер, который повергает наземь, — радостно смеялся Филипп. — Ярость вихря, что напрочь срывает с мозга крышу. Тебя, кстати, не называют хоть иногда Марикитой?
— Ага, — смеялась в ответ юная богиня. — А моего брата — Мескалито, потому что эта Капелька Росы уж очень жжет и пьянит местных девиц.
«Оба имени, если кто врубается, — сильно наркотического порядка, — мельком подумал Бьярни. — Детки тут не шибко простые, однако».
