Гримерная напоминала улей — люди то и дело входили и выходили из нее. В воздухе витали смешанные запахи духов, пыли, грима и лака для волос. Ожидание начала спектакля создавало приподнятую атмосферу, и у Николь было радостно на душе.
Дэвид позвал ее в ту минуту, когда она подкрашивала глаза.
— Сейчас буду, — ответила Николь, заканчивая свой макияж.
Обернувшись, она тотчас почувствовала пьянящий аромат роз. Ей никогда еще не доводилось видеть такого шикарного букета, какой в настоящий момент держал в руках Дэвид. Казалось, розы были всех существующих на свете оттенков.
— С его деньгами можно себе позволить и такое, — ухмыльнулся Дэвид, протягивая Николь записку.
Она развернула ее дрожащими пальцами и стала читать:
«Прости, что разбудил тебя так рано, но время тянется слишком медленно. Я не могу дождаться, когда закончатся гастроли и мы опять будем вместе. Говорят, каждый оттенок розы имеет особое значение на языке любви, и я не хочу хоть что-нибудь упустить, признаваясь тебе в своих чувствах.
Целую, Джейк».
Джейк всегда был непредсказуем. Боже, им предстояло находиться в разлуке еще целых две недели!
— Только, пожалуйста, не плачь, — скорчив сочувственную физиономию, «пожалел» ее Дэвид. — Если грим растечется и попадет в глаза, будет здорово щипать. К тому же у тебя нет времени, чтобы заново начать гримироваться. Через двадцать минут занавес поднимется.
После окончания спектакля, наверное, добрая половина зрителей хлынула за кулисы, чтобы поздравить каждого выступавшего; а когда в здании никого не осталось, Николь еще долго проверяла, все ли было на своих местах.
Они с Дэвидом вернулись в квартиру в половине третьего ночи.
— Не буди меня завтра до полудня, — попросила Николь и скрылась в спальне.
— Кто бы меня разбудил, — ворчливо ответил Дэвид, подавив зевок.
«Да благословит тебя Господь, Мэгги», — подумала Николь, войдя в спальню и увидев пустую кроватку Брайаны. Догадливая соседка решила забрать на эту ночь девочку к себе, давая тем самым Николь возможность как следует выспаться после выступления.
Она поставила вазу с цветами на туалетный столик и, вдохнув еще раз их сладкий аромат, быстро переоделась во фланелевую ночную рубашку. Забравшись затем под одеяло в полном изнеможении, Николь моментально погрузилась в тяжелый сон.
Вторую ночь подряд ее будил назойливый телефонный звонок. Нащупав в темноте трубку, она почти заорала:
— Проклятие, Джейк, ну сколько можно! Да, ты прислал такой замечательный букет, но я ведь должна когда-нибудь выспаться. — Николь посмотрела на часы. — Два часа назад…
