— Спишь, комиссар? Почему не даете подъем?
Комиссаров уже несколько дней как нет, я — замполит, но Газиев упорно не хочет расставаться со словом, рожденным четверть века назад, в боях гражданской войны.
— Время не вышло, товарищ командир! — ответил вахтенный начальник, штурман Вихров.
Я показал Газиеву светящийся циферблат часов. Командир тихо рассмеялся.
— Не терпится мне. Все боюсь, вдруг какой-нибудь большой начальник отменит поход.
Шухов загасил папиросу и бесшумно скрылся в люке. Газиев проводил его взглядом, вопросительно посмотрел на меня.
— Выходил покурить.
— Значит, тоже не спал. — Газиев вздохнул. — Хотелось бы поговорить с ним по душам… Так не подпускает. Каменный, черт! — Командир снова взглянул на часы. — Ну, давай, вахтенный, подымай народ!
Через час к борту подошел катер. Командование бригады обходило подлодки, уходящие в поход.
В нашей крохотной кают-компании собрались командиры.
Старший помощник Нефедов, щеголеватый москвич штурман Саша Вихров, совсем юный, пришедший на лодку сразу после училища командир минеров Сердюк, немногословный, угрюмый инженер-механик Тимофей Иванович Богунов. Все такие разные, непохожие один на другого люди. Даже поднятый Газиевым тост каждый пьет по-своему. Вихров лихо опрокидывает свой стакан, старпом конфузливо крякает после стопки, Богунов равнодушно пьет пайковое вино, как воду, а лейтенант Сердюк, закашлявшись, тщетно пытается скрыть выступившие на глазах слезы…
Мы стоя выпили за Родину, за победу.
Газиев на секунду скрылся в своей каюте. Вернувшись, он поставил на стол большую темную бутылку.
— Последняя. Из довоенного отпуска привез. Берег для встречи жены.
Газиев разлил по стаканам густое темно-рубиновое вино.
— У нас в горах его называют «кровь земли»…
Поднял стакан.
— Теперь…
— Погодите, — остановил его комбриг. — Позвольте сегодня без тамады. — Он обвел нас взглядом. — Счастливого плавания, друзья!
— Удачи остающимся! — добавил я.
Комбриг кивнул.
Вино было терпким на вкус, чуть отдающим горечью осенних виноградников. Таким вином нас угощали крестьяне в Пиренеях.
Мы поставили на стол пустые стаканы.
— Присядем перед дорогой, — сказал полковой комиссар.
Мы сели вокруг стола. Минуту молчали. В глазах Газиева возбуждение сменилось тоской. Наверное, вспомнил жену.
Наконец комбриг поднялся. Встали и мы. Командир бригады обнял Газиева.
— Ну! Ждем вестей! Знаю, не подведете!
— Постараюсь. — Газиев поднял глаза, тихо произнес: — Товарищ адмирал, просьбу не забудьте.
