Конечно, это был Себ, стоявший у огромного, во всю стену, окна. Предыдущие полтора года я старательно игнорировала его пламенные взгляды, но тут вдруг подумала: 'Да сколько это может продолжаться', - вскочила с места и почти побежала к бывшему лучшему другу, с каждым шагом ускоряясь, просто чтобы не передумать и не свернуть куда-нибудь по дороге. Меня переполнял гнев, и впервые в жизни я была уверена, что ударю человека по лицу. Просто так, безо всяких магических штучек. Себ чуть поднял брови, но с места не сдвинулся, видимо, стремясь продемонстрировать, что я не на того напала. Естественно, пресветлый 'Рн - бесстрашнейший принц. Из-за воспоминания глаза застило окончательно; я была готова раскричаться на всю Академию, и плевать, кто меня услышит. Все, вот он, сын Лиарна, спрятаться не сможет, ничто его не спасет. Я занесла руку, и тут мир почему-то рухнул к моим ногам; вернее, рухнула я - к его основанию?
Зазвенело стекло, руку полоснуло чем-то острым. Я поняла, что лечу вниз. Махнула пальцами, спокойная, бесстрашная, подумаешь, банальный спелл амортизации. А потом приду и шкуру спущу с шутника. Но тело вдруг пронзила жгучая, воющая боль, и начался ее отсчет.
Раз. В горле булькало и жгло. Я никак не могла вдохнуть, не могла пошевелиться, а вокруг было ярко-голубое небо, слепившее глаза. Свет будто хотел меня испепелить, уничтожить, превратить в часть себя. Хрипеть было больно, но я все-таки захрипела, и по щеке потекло что-то густое и отвратительно вязкое. Попробовать пошевелить рукой, наколдовать лечение, ну же, принцесса!
Два. По щеке текла кровь, и я с ужасом поняла, что не чувствую вообще ничего, кроме боли. Не ощущаю кончиков пальцев, а значит, не могу себя спасти. К небу примешались чьи-то волосы и темные глаза, пришло ощущение, с ним вместе - белая вспышка, за которой разглядеть ничего нельзя. Стон, стонать, от этого легче.
- Все будет хорошо, - уверенно сказал кто-то, и я почувствовала, что лежу не на гладкой поверхности, а на чьих-то коленях. Зрение вдруг стало кристально-ясным. Стонать, ну же, давай.
Три. Надо мной склонился Беллиан. Молчать, не издавать ни единого звука, и так уже опозорилась по полной программе.
- Сначала целение, потом боль. Простите, пресветлая, - красавчик зажмурился и стал колдовать, а я вдруг увидела, что он прокусил себе губу, и по его подбородку протянулась тонкая красная ниточка. Не знаю, как не расхохоталась в голос.
