Услышав что-то в ответ, горячо возразил:
— Так бывшая же, бывшая! Ну, подумаешь, не развелись. Они душою разошлись… Я понимаю, несмотря ни на что, Лариса твоя подруга, но все-таки ты напрасно сказала ей про дочь. Мы же сами толком ничего не знаем, этот факт еще надо подтвердить. Как. как… Не знаю, как. Но хотя бы встретиться. А? Нет, родная, я паинька. Не волнуйся, это же не Париж.
Андрей слушал разговор, не перебивая, но с явным вниманием.
— Ты упомянул Ларису…и мою дочь?
— Твою, твою. В прошлый раз я по неосторожности брякнул…дескать, нашли Андрюшину дочь, так Юлька Ларисе сказала, а та забеспокоилась.
— А ей-то какое дело?! — взъерошился Андрей.
— Вот и я то же самое сказал. У Ларисы теперь своя жизнь. Какое ей дело до твоей дочери?
В палату доносились звуки танцевальной музыки.
— Тут, кажется, дискотека, — сказал Павел. — Тысячу лет не танцевал. Не хочешь потоптаться, кости размять?
— Потоптаться не хочу, но можно посмотреть, — ответил Андрей, цепляясь за дискотеку как за возможность отвлечься от тревожных мыслей.
Народу в зале было не очень много, и друзья, стоя у порога, рассматривали публику. На удивление здесь не оказалось Фаины, зато профессор Остапенко, сидя в кресле, поблескивала очками, с самым серьезным видом разглядывая танцующих. Павел подошел к ней и как бы между прочим поинтересовался, где ее соседка по столу.
— Она уехала с группой отдыхающих в Архыз.
— А как же мы? — обиженным тоном спросил Павел.
— А что вы?
— Может, мы бы тоже поехали, но нам никто не сказал.
— Объявления читать надо, — категорично посоветовала Остапенко.
Разочарованный Павел вернулся к Андрею и изрек:
— Скучища здесь.
— Это потому, что ты сосредоточил внимание на науке, — съязвил Андрей, указывая глазами на профессора Остапенко. — Лучше посмотри вон туда. Три девушки с такими длинными ногами, как тебе хотелось.
— Почему-то расхотелось, — скучным голосом ответил Павел. — Пойдем лучше телевизор смотреть.
Пятницу и два выходных дня, почти свободных от процедур, друзья провели, в основном, в экскурсиях и походах по музеям. Лишь в понедельник утром они вновь встретились с Фаиной за завтраком. Веселая, полная энтузиазма, она сияла не только блеском своих великолепных зубов, казалось, что сияние исходило и из ее глаз, и от кожи, чуть подзолоченной горным солнцем.
— Ну, слава Богу, — обрадованно приветствовал ее Павел, — вы на месте. А то мы тут без вас не знали, что нам предскажут звезды.
— Это так важно? — спросила Фаина. — А может, лучше не знать своей судьбы на-пе-ред?
