Она не успела договорить, как кто-то настойчиво позвонил у ворот.
— Кто бы там ни был, не открывайте! Хватит нас навещать! — решительно сказал Люк Адама, приподнявшись на локте.
Приплюснув носы к стеклу, профессор Шварц и Баггси Вейс старались разглядеть гостя.
— Отсюда ничего не увидишь! — проворчал первый. — Я перейду на другую сторону.
— Я с вами, — решил Баггси Вейс.
Люк Адама повернулся к Иви.
— Иди к девочке. Я тебе сто раз говорил, чтобы ты не оставляла ее одну.
— Она не одна, — возразила Иви. — Она изводит Беггара.
— Беггара?
— Песика. У него ангельское терпение.
Вскоре вернулись профессор Шварц и Баггси Вейс — с совершенно перевернутыми лицами.
— Еще одно преподобие!
— Что? — не понял Люк Адама.
— Еще один преподобный отец — повторил Баггси Вейс. — Служитель Божий. Странно, что звонок еще не оторвался — он повис на нем и раскачивает, словно набат.
Воспользовавшись тем, что никто на нее не смотрел, миссис Пламкетт потихоньку выскользнула из комнаты. Когда она вернулась, вид у нее был еще более растерянный, чем у профессора и у Баггси Вейса.
— Придется открыть! — пролепетала она, прижав обе руки к сердцу. — Я хорошо его знаю. Он ни за что не уйдет.
— Вы хорошо его знаете? — подозрительно переспросил Люк Адама. — И кто же это такой?
— Это мой преподобный папа, — сказала Аделия.
Пройдя мимо Аделии и даже не взглянув на нее, преподобный Мердок пулей пронесся через сад и вспомнил о дочери, казалось, только на крыльце.
— Господь да простит мне столь нечестивое сравнение, — возмущенно произнес он, — но стены Иерихона, должно быть, быстрее рухнули перед Иисусом Навином и его народом, чем та жалкая калитка открылась перед настояниями отца… Вы стали туги на ухо?
Аделия закрыла входную дверь.
— Простите меня, папа. Я была на кухне, там почти не слышно, что делается снаружи.
— Очень хорошо, когда женщина часть своего времени проводит на кухне, — одобрил мистер Мердок. — В нашем несовершенном мире питать тело означает косвенно питать дух. Тем не менее, первый долг женщины состоит в том, чтобы отворять двери своего дома перед родными, перед бедными и перед заблудившимся путником. Господь благословит лишь тот дом, который получит благословение от людей.
Преподобный Мердок повесил свою шляпу с плоскими полями на бамбуковую вешалку, затем снял накидку. Ему уже сравнялось семьдесят, но он выглядел человеком, вполне способным возделывать свой сад. На кирпично-красном лице с недавними морщинами и близко посаженными ярко-голубыми глазами густые белые брови выглядели неожиданно, словно наклеенные.
