Пресса по-прежнему крайне сдержанно высказывалась о состоянии здоровья сэра Вейля, и гости миссис Пламкетт, которым отныне оставалось надеяться лишь на Неизвестного, уже начинали беспокоиться из-за его молчания, когда загадочный корреспондент явился лично, позвонив у ворот не менее решительно и твердо, чем констебль Макферсон.
Неизвестный оказался бледным и тощим, при ходьбе опирался на трость. Одетый в узкое пальто с бархатным воротником, костюм в полоску, высокие ботинки и шляпу с мягкими полями, он мог бы послужить воплощением полицейского в штатском, поседевшего на службе и обманутого в своих ожиданиях. При любых других обстоятельствах Люк Адама и его сообщники благоразумно постарались бы уклониться от встречи с ним. Иное дело — сейчас. Трудно поверить, но, увидев его, они испытали облегчение. Этот человек был до мельчайших деталей похож на ту картинку, которую они нарисовали в своем воображении.
— Минутку! — тем не менее произнес Люк, когда гость уже собирался войти в дом. — Руки вверх!
Неизвестный покорно исполнил распоряжение, и Баггси Вейс опытной рукой удостоверился, что при нем нет оружия.
— Возьми у него бумажник, — приказал Люк. — Посмотри документы.
Баггси Вейс уже и сам догадался это сделать.
— Ни фига! — разочарованно сказал он. — Должно быть, этот господин предпочитает сохранять инкогнито.
— Это представляется мне более благоразумным, — подтвердил Неизвестный.
— Послушайте, приятель! Вы забываете о том, что вас могут заставить говорить!
— В самом деле? И каким образом?
— Не выпендривайтесь! Вас сюда впустили. Но это еще не значит, что вас отсюда выпустят.
Сняв шляпу. Неизвестный школьным носовым платком обтер ее изнутри.
— Что и говорить, теплый прием, но боюсь, запугать меня вам не удастся: мне случалось охотиться на медведя. С другой стороны, я не помню примера, чтобы кто-нибудь когда-нибудь стрелял в Санта-Клауса.
Баггси Вейс полиловел:
— Вы у нас отбираете пятьдесят тысяч фунтов и при этом прикидываетесь Санта-Клаусом?
— Шестьдесят тысяч, — поправил его Неизвестный. — У меня было время все обдумать. Запросив с вас пятьдесят, я продешевил.
— Пятьдесят — наше последнее слово! — отрезал Люк Адама. — Вы забываете о том, что девчонка у нас в руках.
