Прохожие видели, что дверь моего дома остается полуотворенной; а окна, по вечерам, постоянно бывают ярко освещены. И вот, то обстоятельство — что я сидела, облокотившись у окна, подстерегая и выжидая, как паук, среди тонкой сети своих паутин — взволновало все население; все знали, что я жду там с непреклонной силой воли, которая покоряет и господствует над ними издалека; всех невольно влекло к этому узкому отверстию глубокой бездны, где находили отклик самые пламенные желания, и которое, между тем, внушало невообразимый ужас.
С этих пор, город стал еще молчаливее, еще мрачнее, еще пустыннее; только и слышалось однообразное хлопанье дверей за быстро исчезавшим за ними человеком; это напоминало собой лес, в котором птицы робко прячутся по своим гнездам и не поют, когда заметят открытую пасть змеи, притаившейся под хворостом.
Ведь, один человек уже бросился туда! Я схватила его. И вот, уходя от меня на другой день, несмотря на жаркий летний полдень, он чувствовал озноб, находя, что воздух очень свеж, и солнце не греет. Весь город был у моих ног. Да, все мухи попались в золотую сеть. Они, эти мужчины, счастливые и восхищенные, несли мне свои сердца, свою жизнь, а я доводила до разорения самых богатых, для того, чтобы обогатить бедняков. Ненасытная победительница, я овладела душами и умами целой толпы; я держала ее в своих руках побежденной и задыхающейся под деспотическим обаянием моего поцелуя. Я владычествую, несмотря на то, что они возмущаются, и, несмотря на свое отсутствие, я неразлучна с ними. Купец, считая свое золото, вспоминает мои рыжие волосы; ремесленник вспоминает мои объятья, когда сплющивает молотом железо, а мои всегда спокойные глаза улыбаются школьниками в лазурном сиянии дня! Разумеется, меня ненавидят и презирают так же сильно, как и любят; а я торжествую, презираемая! Но по какому праву они презирают меня, когда я составляю их радость? Кто позволять им ненавидеть то, что их опьяняет! А! правда — их жены и невесты горюют. Положим! Но я-то смеюсь от всей души, чувствуя себя вполне удовлетворенной! Я одарена силой смеха точно также как они слабостью слез. В чем же мое преступление? Франсуэла предается разврату, точно так же, как другие остаются всю жизнь безупречными, просто повинуясь какой-то неизведанной, безотчетной силе рока. Так как я пламя, то и истребляю все. Неужели они не поймут, что я сама сгораю, при этом! Я, именно, тот-дом, охваченный пламенем пожара, от которого загорается весь город. Кто поджег его?
