Над городом нависли темные тучи. Гнетущая, напряженная тишина, отдаленные вспышки молнии предвещали грозу.
Держа в руке небольшой пакет, крался по пустынным улицам Пискун. Прячась в тени домов, он часто озирался по сторонам.
Но никто не попадался навстречу. Утомившийся за день город спал.
Когда Пискун добрался до Приморского бульвара, хлынул ливень.
У обрыва Пискун разыскал тропинку и осторожно стал спускаться... Скользила под ногами мокрая глина, шуршали, осыпаясь, камни. Склон становился все круче и круче. Чтобы не сорваться, Пискун то и дело хватался свободной рукой за кустарник.
У подошвы обрыва он остановился и перевел дух. Где-то здесь, у большой глыбы должен быть вход в катакомбы.
Раздвинув бурьян, Пискун нащупал каменную кладку.
Первый же камень, за который ухватился Пискун, подался легко...
Вскоре образовалось отверстие.
Разорвав рукав пиджака, Пискун протиснулся в щель.
И сразу наступила тишина. Лишь глухо доносились завывания ветра.
Пискун сделал несколько шагов вперед и включил электрический фонарь. Желтое пятно света заплясало по замшелым стенам, изрезанным знаками и надписями.
Когда-то, при постройке города, отсюда брали камень. Позднее контрабандисты углубили хода, создали разветвленный лабиринт подземных галерей. Пользуясь ими, они беспрепятственно доставляли беспошлинные товары, увозили в неволю женщин.
Но времена негоциантов-разбойников прошли.
А в катакомбах появились новые обитатели. Уголовники и бродяги скрывались здесь от преследования.
Позже в 1919 году подпольщики Южного выпускали тут листовки и прокламации, которые распространяли среди оккупировавших город иностранных солдат.
В дни войны здесь обосновались партизаны. Отсюда они совершали смелые набеги на вражеские объекты. И никакие уловки фашистов не смогли помешать им.
А в дни, предшествовавшие освобождению города от врага, партизаны вышли на поверхность.
И пользуясь этим, гитлеровцы заложили в одной из галерей авиабомбы. Откатываясь под сокрушительными ударами советских войск, они не успели взорвать свой засекреченный склад.
Теперь, спустя двенадцать лет, это предстояло сделать Пискуну.
Испытывая жуткий страх, он медленно продвигался вперед, нащупывая каждый шаг. Луч фонаря выхватывал из темноты заржавленные каски, оружие. А за поворотом, среди истлевшего тряпья, лежал скелет.
От неожиданности шпион вздрогнул и попятился. Но, взяв себя в руки, осторожно двинулся дальше.
