Агентурные сведения были исчерпывающими и своевременно докладывались Сомову.
Выходило, что время для ареста Лоховой не пришло. Но и выпускать ее из виду нельзя ни на минуту.
Рано или поздно Лохова демаскирует себя. Но лучше рано, чем поздно...
Сообщение о признании Женьки Шарманщика поступило к Сомову в тот же день.
Он немедленно связался с Карповым.
— Я в курсе дела, — сообщил следователь. — Сейчас отправляюсь в цирк.
Карпов разыскал Данилову без труда. Артистку, носившую серебряное кольцо, ему показал служитель.
Данилова была на арене. Шла репетиция, и следователю пришлось ждать.
Устроившись в партере, он с удовольствием наблюдал, как ловко и слаженно работает под куполом труппа акробатов.
Когда Данилову освободилась, Карпов представился и отвел ее в сторону:
— Скажите, ожерелье, которое вы случайно купили, еще у вас?
— Да, — смутилась артистка. — А что?
— У меня к вам не совсем обычная просьба. Не смогли бы вы ненадолго одолжить его мне?
Данилова удивилась:
— Могу, конечно. Но для чего?
— Позвольте не ответить на этот вопрос, — мягко сказал следователь. — И еще: на несколько дней вам придется исчезнуть из города. Совсем.
— Позвольте. Но я ведь связана с работой.
— Это я беру на себя.
— Но куда мне ехать?
Карпов улыбнулся:
— Вы чудесно отдохнете на даче.
Артистка в упор взглянула на него:
— Это необходимо?
— Да. От вашего согласия зависит многое.
Несколько секунд Данилова размышляла. Затем согласилась.
— Ну что ж. Раз надо...
— Вот и хорошо, — одобрил Карпов. — И... Еще одна просьба.
— Какая?
— Ни в коем случае никому не говорите об этом. Объясните товарищам, что уезжаете навестить...
— Сестру, — подсказала артистка. — Она живет под Харьковом.
— Правильно. Значит, договорились?
Выполняя поручение Пискуна, Сенька Свист действовал энергично. Он поспешил завязать приятельские отношения с одним из конюхов цирка. Ключом к сердцу нового друга явилась стопка водки, вовремя предложенная Сенькой.
После обычных в таких случаях изъявлений дружбы, Свист спросил собутыльника:
— А есть у вас там артисточка такая... С кольцом серебряным.
— Была, — меланхолично изрек жрец искусства.
— Как была? — удивился Свист.
— Вчера была. А сегодня нету. К сестре в Харьков выехала.
— Надолго?
— Говорила, дней на пять.
У Сеньки упало настроение. Он натянул кепку, сунул папиросы в карман и сказал:
— Ну, бувай!
— Постой, а платить? — взмолился приятель.
— Сам справишься, — на ходу ответил Свист.
Знаки, выгравированные на бусинках ожерелья, поставили в тупик опытнейших шифровальщиков.
