Феномен Норбекова. Сны о главном | страница 3

Между прочим, у древних египтян, помимо прочих богов, был специальный бог сна — Серапис. Ему строили храмы — серапимы. Когда надо было решить проблему, человек приходил в такой храм и ложился спать. А если сам не мог прийти, посылал кого-нибудь вместо себя. И сон приносил ответ.

Что касается меня, то именно во сне я постигал непостижимый феномен МСН и осознавал его необычность. А теперь приглашаю в свои сновидения и вас, дорогой читатель.

Итак, как любит говорить МСН: «С чего начнем?».

Ну, вот, хотя бы...

Что за дела! Последнее время сколько бы ни засыпал — просыпаюсь в тюрьме. Пытаюсь заснуть снова... между прочим, это нелегко, когда в помещении сорок человек и двадцать две кровати. Но я все-таки засыпаю, даже вижу сон; открываю глаза — та же обстановка. Помню, когда это произошло впервые, я поинтересовался, где я.

— В Бутырке, — был ответ.

— Но я ни в чем не виноват!

— Разберемся.

Бред какой-то.... Начинаю волноваться. Может, я впал в летаргический сон, и теперь домашние не могут меня добудиться? А что, если это продлится несколько лет? Бывали же в истории такие случаи. Проснусь — а моего любимого бара «0,5» больше нет! Ужас!

Надо сказать, в попытках проснуться я несколько раз видел МСН, но как-то мельком, как-то он все время от меня убегал. А тут вдруг явился мне обстоятельно, и мы, представьте, долго разговаривали.

Очень странный сон!

Поскольку тут, оказывается, есть бумага и ручка с синими чернилами, запишу его, как помню. Для последователей МСН все, что с ним связано, бесценно, даже сновидения. Кому этого не знать, как не мне!

Прихожу я будто бы к МСН и застаю его перед большим зеркалом. Вид у него бесконечно утомленный. Подцепив пальцем прядь волос, МСН устало стаскивает с головы... скальп! Я пугаюсь, но, к счастью, ничего ужасного не происходит: на голове учитель расправляет жесткие завитки огромного вороного парика; концы его ложатся МСН на плечи. Посмотревшись в зеркало и немного подумав, МСН сдергивает его, но на месте первого парика немедленно оказывается другой — белый, с буклями, вроде тех, что мы привыкли видеть на портретах Моцарта и князя Потемкина-Таврического. Одним ловким движением МСН стаскивает и его, швыряет в зеркало, и белый парик исчезает. Теперь на голове у МСН блестящая лысина и длинный чуб-оселедец. Подавшись вперед, сжав пальцами подлокотники (он сидит в кресле), МСН внимательно разглядывает свое отражение и напевает — тихо, но так, что можно разобрать слова: « Дывлюсь я на нэбо, тай думку гадаю...».