- Господи, как
хорошо... - прошептала Анфиса.
- Почему мы
раньше такого не делали? - поинтересовался Вася, обессилено падая рядом с ней.
Она улыбалась.
- Ладно, сдаюсь,
- притворно вздохнул Вася, - ты меня любишь. Довольна?
- Ага, -
рассмеялась Анфиса и забралась на него сверху.
- Ты теперь
всегда такая будешь? - поинтересовался Заваркин, пытаясь скрыть жалкую мольбу,
которая слышалась в этой фразе.
- Нет. Завтра
приму свой обычный угрюмый вид, так что спеши воспользоваться моментом.
Неловко
кувыркнувшись, он опрокинул ее на спину и принялся целовать куда попало. Она
смеялась и гладила его по лысой голове, мощной спине и даже, расшалившись,
шлепнула по попе. Вдруг Вася затих и прижал Анфису к себе что было сил. Обычно
в таких ситуациях, уткнувшись ему в грудь и оставшись без доступа кислорода,
она демонстративно крякала, как Дональд Дак, или принималась лупить по нему,
как утопающий по воде. Но сейчас, этой волшебной ночью, она точно так же
прижалась к нему всем телом.
Этот рассвет они
встретили, не выпуская друг друга из объятий.
Глава шестая.
На этот раз
секретарша разговаривала с ней вежливо и уважительно. В ее голосе не слышалось
ни намека на требование «явиться», «предстать немедленно пред начальственными
очами» или на «явка обязательна». Она назвала ее по имени-отчеству и ласково
спросила, не найдется ли у нее, Зульфии, минутка, чтобы заскочить проведать
вице-губернатора Барашкина, заведующего информационной политикой в регионе.
Зуля не знала, к
чему готовиться. Скандальная статья давно отшумела свое, в Дубном дали воду,
мир был восстановлен. Чего еще хотел от нее Барашкин?
Зульфия зашла в
его прохладный кабинет, прошлась по ковру, укравшему звук ее шагов, выдвинула
из-под приставного стола тот же стул, на котором сидела в прошлый раз,
осторожно уселась и посмотрела на Барашкина. Тот сосредоточенно подписывал
чернильным «Монбланом» какие-то документы.
- Добрый день, -
поздоровалась Зульфия. Вице-губернатор поднял на нее насмешливый взгляд. Он
изучал ее с минуту, после чего коротко кивнул.
- Вы, наверно,
не догадываетесь, почему я вас позвал? – спросил он, зачем-то взмахнув своей
дорогой ручкой.
- Нет, -
призналась Зульфия, - но вы же мне объясните, правда?
- Правда, -
сказал он бодро, снова взмахнув ручкой. С ее пера сорвалась чернильная капля и,
пролетев довольно приличное расстояние, шмякнулась на стол перед Зульфией. И
она, и Барашкин проводили ее взглядом.
- Стол испорчен,
- сказала Зульфия равнодушно. Внутри он была напряжена, сжата, как пружина в
руках у часовщика.
