— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Немедленно. Сейчас же. Я думаю, что смогу получить специальное разрешение.
— Нет, Майкл. Слишком скоро. Я не знаю сама, хочу ли я этого.
— Я знаю, что чувствую сам. Я нисколько не сомневаюсь.
— Но возможно ли это? Мы знаем друг друга только восемнадцать дней! Может быть, потом, когда война закончится…
— Для меня может не быть потом.
— Ты не должен так говорить! Нельзя говорить такие вещи.
— Все равно это правда. Ты знаешь, какие там шансы выжить? Я уже живу в долг.
— Поэтому ты женишься на мне так скоро, чтобы уйти и оставить меня вдовой?
— Нет! Я знаю, это глупо, но я чувствую, что если у меня будет твоя любовь, она сохранит меня. Черт возьми, я знаю, что со мной ничего не случится!
Он знал, что играет ее чувствами, и когда увидел жалостное выражение ее лица, ему стало стыдно.
— Вот что с нами делает война! Превращает в презренных существ, умоляющих, требующих от людей любви. Извини, Бетони. Не суди меня слишком строго. Давай забудем об этом и попытаемся стать такими, как прежде.
Он взял ее за руку, и они пошли к дому, тихо беседуя о простых вещах. Но все это время он пытался угадать, что она чувствует по отношению к нему. Он смотрел на нее, как на свою защиту, слепо полагаясь на Бетони.
В каменном загоне позади дома Джесс Изард наливал воду в два деревянных бочонка. Он видел, как Бетони с Майклом шли через сад, но притворился, что ему что-то попало в глаз. Когда они вошли, он поднял бочонки и пошел в сыроварню, где его жена разливала мед.
— Капитан, кажется, втюрился в нашу Бетони. Как думаешь, чем это кончится?
— Может, да, а может, и нет. — Впервые у Бет не было твердого мнения. — Бетони такая девушка, которой трудно будет отдать кому-то руку и сердце.
Частенько, когда Том сидел в «Розе и короне», кто-нибудь приносил кусок дерева и просил его вырезать птицу, или рыбу, или зверя, а сегодня Тилли Престон, дочь хозяина паба, принесла старую кленовую пивную кружку, чтобы он вырезал на ней ее портрет.
Он возился с ним полчаса, работая только маленьким ножичком, но лицо на кружке было точной копией Тилли: широко расставленные глаза под красивыми бровями, маленький прямой нос с выдающимися ноздрями; красивые губки немного приоткрылись, обнажая зубы; завитки спускались на лоб.
Пока Том работал, он не слышал шума вокруг себя. Роджер, наблюдавший за проворными пальцами Тома, сожалел о том, что у него нет и половины той ловкости, с которой Том занимался резьбой.
