Спенсер однажды стал свидетелем того, как Беллами развлекал публику, вульгарно изображая Байрона и леди Каролину Лэмб. Спенсер считал его достойным жалости клоуном, однако молодые повесы из высшего света его ценили и почитали. Они подражали подражателю. Перенимали его манеру одеваться, походку, едкие остроты. Некоторые дошли до того, что приказывали своим камердинерам втирать в волосы ядовитую смесь сажи и яичных белков, чтобы придать им такой же растрепанный вид, как у их кумира.
Спенсеру не было никакого дела до прически этого выскочки, а его дешевый юмор он и вовсе презирал. Единственное, что привлекало герцога в Беллами, — это принадлежавший ему медный жетон, гарантировавший членство в клубе «Жеребец».
— Это придется сделать Морленду, — произнес Эшуорт. — Я не стану на ней жениться.
— Вам несказанно повезет, если вы станете ее супругом, — возразил Беллами. — Лили — чудесная, умная девушка.
— Не сомневаюсь. Но я никогда не женюсь на женщине, которой восхищаюсь.
Тут Спенсер не удержался:
— Вспомнили о благопристойности? Откуда это в вас? Может, нашли на поле боя?
— Может быть, — безразлично бросил Эшуорт. — Но вас я там точно не встречал.
Спенсер едва не задохнулся от ярости. Именно так и поступают негодяи — наносят удар в самое больное место. В юности он более всего на свете желал последовать примеру собственного отца и купить военное звание. Но когда тот умер, Спенсер стал герцогским наследником. У него внезапно появился титул и связанные с ним многочисленные обязательства. На поле битвы ему пришлось бы рисковать сотнями жизней, а не только своей собственной. Так что прощайте слава и громкие победы.
— А почему вы не можете жениться на Лили, Эшуорт? — спросил Беллами. — Вы ведь лорд, не так ли?
— Я недавно унаследовал титул барона, а в придачу пустошь, поросшую вереском, в Девоншире и дом, что сгорел дотла четырнадцать лет назад. Мне пришлось продать свой офицерский чин, чтобы выплатить долги кредиторам.
— Прошу прощения за то, что перебиваю, — вмешалась Амелия.
Простить? Да Спенсер готов был благодарить ее за это до конца дня. Он давно уже хотел сменить тему.
— Ваше имя сразу показалось мне знакомым, — продолжала между тем Амелия. — А когда вы упомянули о своем чине… Вы, случайно, не подполковник Сент-Мор?
— Он самый. И я знал вашего брата.
— Я так и думала. Он писал о вас в своих письмах и всегда рассказывал о вашей храбрости. Вы были… — ее голос сорвался, — вы были с ним под Ватерлоо?
