— Первый или, по крайней мере, второй поцелуй, наверное, рассеял твои сомнения?
— Мы никогда не целовались, — ответил Наполеон, скорее сурово, чем мечтательно. — Не было людей чище и невиннее нас. Никого! Это, тем не менее, не мешало нам устраивать тайные свидания. Особенно запомнилось мне последнее, утром на рассвете. Рука об руку мы направились собирать вишни.
— Как трогательно, — пробормотала я, стараясь придать голосу печально-сочувственный тон.
— Да, это было действительно трогательно, — вздохнул Наполеон. — На следующий день мой полк перебросили в Лион. Там назревал мятеж. Взбунтовались рабочие шелкоткацких фабрик, и им следовало преподать урок. — Голос Наполеона сделался бесстрастным. — Публично повесили трех рабочих. Тогда этот эпизод привел меня буквально в ужас, но солдат должен или примириться с необходимостью применения суровых мер, или же отказаться от военной карьеры.
Так сейчас рассуждал Наполеон, в последующие годы обрекший на смерть миллионы людей.
— Встречался ли ты с Каролиной Коломбье когда-нибудь снова? — поинтересовалась я.
Наполеон отрицательно покачал головой.
— А хотел бы?
— Пожалуй, нет, — ответил он после некоторого раздумья. — Предпочитаю сохранить ее образ в памяти таким, какой она была в то утро в вишневом саду: юной, чистой и невинной.
Наполеон — сентиментален! Много лет спустя, уже будучи императором Франции, он, находясь в Булони, где планировал вторжение в Англию, получил письмо от Каролины, которая уже была замужем. Она просила помочь ее брату. Наполеон немедленно принял меры и проявил большую щедрость. Брат Каролины, простой солдат, получил изрядное повышение, ее муж — должность президента Избирательной коллегии, а сама Каролина стала одной из маминых фрейлин. Вот вам и невинный сбор вишни ранним утром!
Однако вернемся к тому дню серьезных разочарований и частичного триумфа в Монбелло. Ведь мне удалось задеть сентиментальные струны Наполеона. В таком состоянии, подумала я, будет легче договориться.
— Наполеон, — обратилась я просительно. — Ты знаешь, как я обожаю всякие празднества. Пожалуйста, не лишай меня удовольствия сегодня вечером.
— Ты знаешь, мне нелегко отказывать тебе в чем-либо, — проговорил он задумчиво, вселяя надежду, что в конце концов я уломаю его. — Обещай не танцевать с Мюратом, — неожиданно резко добавил он.
— Этого обещать не могу, — заявила я совсем недипломатично.
Наполеон поднялся из-за стола и принялся в упор разглядывать меня.
