Алланон выдавил слабую улыбку, хотя в душе был очень доволен юным долинцем. Шиа нужны сила и решимость даже больше, чем всем остальным. Он — последний наследник Дома Шаннары. Как странно, что судьба народов зависит от таких случайностей: кто в какой семье родился.
Расслабившись, Менион Лия опустился на стул, едва слышный вздох облегчения сорвался с его губ — горец мысленно поздравил себя. Он умышленно рассердил Алланона, тем самым заставив Шиа прийти на помощь и согласиться идти в Паранор. Это была рискованная авантюра: склонить Шиа к мысли, что он, Менион, идет с ними. Ему повезло. А повезет ли им всем в предстоящем походе?
Подставляя разгоряченное лицо прохладному ночному ветру, Шиа молча стоял на темной площади у Зала Собраний. Флик не отходил от брата, Менион лениво прислонился к высокому дубу. Совет закончился, и Алланон попросил трех друзей подождать его на улице. Вместе со старейшинами дварфов он дорабатывал план обороны против ожидаемого вторжения из верхнего Анара. Балинор тоже остался с ними: надо было согласовать оборонную тактику прославленного Пограничного Легиона в Каллахорне с планами армии дварфов в Восточной Земле. Выйдя из маленькой душной комнаты в свежую прохладу ночи, Шиа почувствовал облегчение. Теперь он мог обдумать свое поспешное решение идти в Паранор. Долинец понимал и знал, что Флик тоже понимает — им не удастся избежать участия в неминуемом сражении за Меч Шаннары. Конечно, они могли бы отсидеться в Кальхавене, в этой удивительной стране, вдалеке от всех, кто их знает и кого знают они, и со временем о них бы забыли все, кроме дварфов. Но этот путь добровольного затворничества был для долинцев хуже всего, даже хуже, чем смерть от руки злобных врагов. Впервые Шиа наконец осознал, что должен раз и навсегда принять тот факт, что он больше не просто приемный сын Карсада Омсворда. Он — наследник эльфийского Дома Шаннары, потомок королей и хозяин легендарного Меча. И хотя Шиа очень бы хотелось, чтобы все было иначе, сейчас он должен принять свою судьбу.
Он посмотрел на брата — Флик стоял, опустив глаза, погруженный в какие-то тягостные раздумья, — и остро почувствовал грусть при мысли о его преданности и верности. Флик действительно очень храбрый и любит его, но он тоже не готов к этому неожиданному повороту событий, который заведет их в самое сердце враждебной страны. Шиа не хотелось, чтобы брат участвовал во всем этом, но ведь Флик никогда не бросит его, пока чувствует, что может хоть чем-то помочь. Может, все же удастся уговорить Флика остаться здесь или даже вернуться в Тенистый Дол и рассказать отцу обо всем, что с ними приключилось. Однако Шиа тут же отбросил эту мысль — Флик не повернет назад. Что бы ни случилось, он пойдет до конца.
