В тот поздний вечер, впрочем, Самурай был дома один. Зверев отправился во чрево квартиры и вернулся с бутылкой «Столичной».
«Теперь пойдет у меня жизнь, — мечтал Зега, — рыбу буду бить».
«Тебе еще много орудий нужно. Ружье, подсумки, часы подводные».
«Это дело наживное. А будет рыба, будем суси делать».
«Что делать?» — уточнил Зега, отмеривая рюмки.
«Такое японское блюдо из рыбы. Потом расскажу».
«Рыбу надо вялить. Чтобы зимой, с пивом».
«А суси, по-твоему, с пивом нельзя?»
«Суси — это суси».
«А на каком слоге ударение?»
«Не важно».
Потом друзья вышли в город, добрались до ресторана «Ветла» и, сломив недолгое сопротивление вышибалы, вошли в зал. Денег было не много, и следовало распорядиться наличностью с толком.
— А кстати: я уже забыл, что можно было тогда купить, скажем, на пятерочку.
— На пятерочку можно было гудеть весь вечер в хорошей компании. Тогда они заказали примерно следующее: сто пятьдесят граммов ликера по рубль тридцать шесть сто грамм, три стакана портвейна по сорок шесть копеек, три бутылки пива и осталось еще на легкую, непринужденную закуску.
— А откуда вы это знаете?
— Я довольно часто посиживал с героем вашего будущего очерка по злачным местам и знал его пристрастия.
— Так он, значит, был алкашом?
— Ну, не скажите. Пил-то он пил, да дело разумел. Его потом и из милиции зачищали за моральный облик.
— Да что вы говорите?
— Да. А потом вернули за необыкновенные свойства головы.
— За умственные способности.
— А они разве не в голове?
— Ну, по всей видимости. Вы-то кем сегодня работаете? Какая у вас планида?
— Я в фирме служу.
— В какой?
— Сказано вам, в фирме.
— По юридической части?
— Я работаю в фирме. И вообще, хотите про Юрку говорить, слушайте. А нет, так я пошел.
— Хорошо.
— …Посидев так минут сорок, единомышленники оказались на улице, причем Зега был совершенно пьян. И когда ему захотелось вновь примерить водолазный костюм, а он с ним не расставался, держал в сумке, то с примеркой проблем не образовалось. И дальше он так и пошел. В резине.
Самурай, будучи человеком осторожным и не совсем пьяным, увлек Зегу с магистрали на какой-то пустырь. В трезвяк им было рановато. Потом они проследовали через какие-то дыры в заборах и вдруг поняли, что находятся возле дома, в котором проживал заведующий кафедрой истории Анатолий Васильевич Греф. Друзья доподлинно знали, что он сейчас печален. В доме Грефа проживали сейчас четыре женщины: законная супруга и три его дочери, причем одна от первого брака. По необъяснимой прихоти междувременья дочерей звали Вирджиния, Барбара и Сюзанна.
