— Господа! Пользуйтесь услугами кооператива «Мираж». Ждем вас на привокзальной площади, в автобусе «Икарус». Дешевые завтраки, обеды и ужины, в зависимости от желания клиента. Недорогие деньги.
Птица немедленно последовал на привокзальную площадь. Действительно, был автобус. Светился окнами, принуждал музыкой, обещал покой. Птица пошел было к благословенной двери. Но деньги-то где? Не было денег. Это он знал доподлинно. Все было бы хорошо, если бы он помнил, как попал сюда. В противном случае возникали сомнения. Без денег даже в состоянии аффекта по железной дороге уехать затруднительно. Контролеры снова в силе. Однако зачем он спал? В памяти следов этого не обнаруживалось. Тут Птица полез в карман и обнаружил толстую мятую пачку стотысячных и прочей подобной купюры. Полез во внутренний карман и вовсе обнаружил тонкую пачечку, примерно в миллион. И только тут подступили боль в голове, сухость во рту, дрожание рук и прочие признаки синдрома похмелья.
Птица находился в салоне «Мираж» один. Кресла здесь были сняты, приварены столики на двоих, табуреточки, радовали глаз скатерти и астры на них. И уже подпархивала «миражница».
— Вам завтрак или ужин? А может, не отобедали еще?
— Мне бы меню, — буркнул Птица и получил требуемое.
— И что, все есть?
— А як же, — пидморгнула дивчина, возможно гарна.
— А как называется эта станция?
— Не знаю, хлопчик. Мы уже едем, едем. Вот только приехали и сразу за работу.
— И откуда ж вы едете?
— А з Украйны.
— А куда?
— А в Питер.
Теперь нужно было выяснить три вещи.
— Сколько верст до Питера?
— До Питера, хлопец, ровно сто верст. Тут, стало быть, граница.
Птица едва не упал с сиденья, но все-таки удержался. Поперхнулся только.
— А какая страна? Финляндия?
— Новгородская страна, хлопчик. А как звать мис-то? Как звать, не знаю. А только здесь кобеляку своего писатель Тургенев похоронил. И спички здесь делают. Мисто знает чоловик, но он пошел до ветру.
«Чудово», — мелькнула догадка, и стало несколько проще ползти по лабиринтам пьяной и предательской памяти.
— А какие последние места вы проезжали?
— Я помню, на вишню похож городок.
— Вишера?
— Она.
Таким образом Птица наконец определился в пространстве. Но прежде чем определиться во времени, он спросил:
— А где ж вы пайку готовите и из чего?
— А это, хлопец, секрет. Но ты не сомневайся. Все свежее.
И тогда Птица неожиданно для себя потребовал:
— Борща хочу.
— Нимае борщику. Ох… Хочешь сметанки? — И откуда-то из воздуха вынула стакан такой сметаны, что стоящая в ней ложка казалась неколебимой, а сахаром было присыпано только чуть-чуть. Как в детстве.
