Осторожно выглянув в пустой коридор девушка потихоньку, на цыпочках, прокралась в зал, где висело зеркало. Почти не дыша пробираясь мимо спальни наставницы Апраксии, невольно вспомнила потрясшие всех их слова магини, когда та спокойно объявила, что они с кузнецом поселятся в одной комнате.
Поздравлять ее казалось неуместно, какие поздравления, если они знакомы несколько часов, а спорить или советовать глупо, Апраксия, несмотря на внешность, много старше Хингреда. Потому все просто сделали вид, что так и нужно и ничего особого они не услышали. Однако Лира, устроившаяся в одной комнате с сестрой, еще с полчаса истерично хихикала и бормотала, что это побочный эффект от общения с цветущими дриадами.
Возле зеркала Илли на минуту замерла, успокаивая разволновавшееся сердце, потом осторожно коснулась ладонями стекла, вспоминая, как делала это вместе с матерью, потянулась волновавшейся сущностью вдаль, ища зеркало, за которым может быть он.
Нашла не сразу, высокая фигура принца сначала мелькнула в холле, направляясь в широкие проходные залы левого крыла, где находились гостиные и столовые, и Илли, помня расположение комнат, уже увереннее перевела путь на следующее зеркало. Теперь она, несмотря на смазанность изображения, разглядела его получше, и даже девушку, которая шла с принцем под руку заметила, хотя в тот момент не придала этому особого значения. Просто проследила, в какую гостиную они вошли, и потянулась к тому зеркалу, почти сразу найдя к нему путь. Мать снова оказалась права, когда приспособишься, ничего сложного.
Что в гостиной собрались не просто фрейлины, Илли догадалась сразу, рассмотрев как принаряжена королева и как важно движется сидящая напротив нее дама. А потом распахнулась дверь и вошел Кандирд со своей спутницей, как‑то криво улыбаясь прошел к матери и остановился. А девушка что‑то объявила и даже сквозь легкую дымку Илли увидела ее счастливую улыбку. Ну а когда та подняла руки и прямо перед глазами дриады сверкнул так знакомый браслет, в ее душе что‑то словно взорвалось.
— Остановись, не делай этого, я сказала неправду! — Рвались из сердца девушки слова, а руки, не эти, тонкие ее пальчики, а те, что были за сотни лиг отсюда, рвали, ломали закрывавший зеркало знак, чтоб вынести свою хозяйку туда, к нему.
И старинный знак не выдержал, треснул, а вместе с ним и далекое зеркало, осыпая разбитыми кусочками образ любимого.
— Илли! Что стряслось? — Первой, как обычно принеслась Апраксия, а следом за ней мать и сонные дриады.
