— Ух ты, дорогой наш фрицик. Какой ты хорошенький, что попался.
Всю обратную дорогу Петр больше всех боялся, как бы чего не случилось с немцем.
Но тот вел себя тихо, смирно и заметно повеселел. Понял, что будет жив. На одном из привалов он даже попытался разжалобить нас, сказал, что его в Кельне ждет невеста, но теперь, мол, не дождется.
Я ему ответил, что у большинства парней, которые рядом, тоже есть невесты и неизвестно, дождутся ли они женихов. А для него теперь война кончилась, и он, если не будет дураком, вернется к невесте.
Мы удачно прошли через линию фронта и попали в расположение третьего батальона нашего полка. Я связался со штабом по телефону и доложил, что задание выполнено.
— Поздравляем с успехом, — ответили мне. — Следуйте в первый батальон.
После тяжелого пути и всех передряг ноги едва держали, но мы все же зашагали в штаб.
Вечером следующего дня все мы, отдохнувшие, побритые, приодетые в той степени, в какой можно приодеться на фронте, были приглашены к командиру полка на традиционный ужин, который всегда устраивался для тех, кто успешно выполнил задание. Но если у моряков центральным блюдом такого ужина был жареный поросенок, то у нас зажаривали самую большую треску, какая только находилась на продскладе. Готовили треску отменно и ели с большим аппетитом. Попробовать кусочек ее мечтали многие штабисты, и приглашение разведчиков на ужин почиталось за честь.
Немец-почтарь оказался знающим обстановку на всем участке и дал очень ценные сведения. Потом он длительное время жил с нами, выполняя во взводе незначительные дела по хозяйству: бегал на полковую кухню за едой, заготовлял дрова, кипятил чай и вообще старался услужить. Мы уже стали забывать, что он враг, звали, этого Петера или Пауля — не помню — Павлом и никак не предполагали, что впоследствии будет жестоко наказана наша беспечность.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ОПЕРАЦИЯ «ТИШИНА»
Чтобы первыми узнать об изменениях на передней линии и в ближайших тылах врага, надо уметь слушать и смотреть, видеть мелочи, порой совсем незначительные, но позволяющие определить, что задумал враг.
Мы изо всех сил учились наблюдать и уметь.
Как-то вечером, пробираясь на передний край, я обнаружил, что мой табак кончился, и решил разжиться куревом в одной из попавшихся на пути землянок. Откинув край плащ-палатки, которой была завешена дверь, вошел в полутьму нашей фронтовой квартиры. Двое солдат сидели у кривобокого березового стола. Кто-то, укрывшись шинелью, спал на таких же немудреных нарах.
