5.
Жизнь пошла почти спокойная. Мама Валя, наконец, поверила в Сабину, Павел Наумович опять уехал к себе в Краснодар, где у него, вроде бы, была другая жена, на которой он женился, пока Сабина моталась по заграницам, вместо того, чтобы ехать к мужу. За это упрекала ее Рената, когда сердилась на мать, а сердилась она все чаще и чаще. Ева утешала Сабину, что Рената сердится от огорчения за свою грустную жизнь, которая, по ее словам, пропадает даром.
Она могла бы быть концертирующей (шикарное новое слово!) пианисткой, а не бренчать ерунду на детских утренниках. Сабина жаловалась мне: «Она права, бедная моя девочка. Но при чем тут я?»
После того, как я открыла Сабине всю правду о себе, она дружила со мной больше, чем со своими дочками. Наверно потому, что я не играла ни на скрипке, ни на пианино, а целые дни сидела рядом с ней и училась всему, чему она хотела меня научить. А они ничему не хотели у нее учиться – им казалось, что она испортила им жизнь: зачем она столько лет провела заграницей и зачем вернулась в Россию? А мне она жизнь только исправила, и я ей рассказывала все, что со мной случалось.
Главной моей заботой стала Ирка Краско, которая ни на шаг от меня не отходила ни на одной переменке. Я уже догадалась, что ей очень одиноко в нашей роскошной квартире, - еще бы, целый день торчать там с глупой няней Дашей и с глупым толстым Митенькой! Ее никуда не выпускали без шофера Коли, а она никуда не хотела с ним ездить - она была уверена, что он за ней шпионит. Может, это ей казалось от бесконечных книжек, которые она с тоски читала без перерыва, а может, он и вправду за ней шпионил? Ведь странно, что его оставили возить Иркиного папу, после того, как он много лет возил моего. Может, он и за нашими папами шпионил?
Самое ужасное, что Ирка все время хотела заманить меня к себе - поиграть и пообедать, чтобы ей было не так одиноко. Я боялась, что в конце концов она настоит на своем: я уже перебрала все предлоги и болезни и не знала, что бы еще придумать. Но случилось неожиданное и ужасное. Сразу после зимних каникул Ирка перестала приходить в школу. Сначала я подумала, что она простудилась, но когда ее не было целую неделю, я попросила Сабину съездить со мной на Пушкинскую и выяснить, куда делась Ирка.
Сабина придумала какой-то хитрый вопрос, который она задаст няне Даше, когда та откроет дверь, и пошла вверх по лестнице. А я осталась ждать ее в парке на той самой скамейке, на которой я ждала маму Валю, когда она еще была моей тетей по фамилии Палей. Сабина вернулась очень быстро и поманила меня издали: «Пошли отсюда скорей!» У меня сердце сжалось, сама не знаю, почему, и я припустила за Сабиной, которая быстрым шагом, почти бегом, уходила в глубину парка. Дойдя до фонтана, она села на покрытую снегом скамейку, и я увидела, как она запыхалась, прямо чуть не задохнулась.
