«А по-русски она теперь тоже начнет говорить?» – все еще сердито спросила Рената.
«Cкажи что-нибудь по-русски», - попросила Сабина.
Я испуганно молчала - я не знала, смогу ли я говорить по-русски, и вообще смогу ли я еще что-нибудь сказать, или эта фраза выскочила из меня случайно. Наконец я прошептала: «Их вайс нихт, вас золь ес бедойтет, дас их зо траурих бин». Но Ренату это не устроило: «Нет, пусть скажет что-нибудь по-русски!» Она обращалась не ко мне, а к матери, а обо мне говорила, будто я какая-нибудь вещь, а не стою с нею рядом и на нее смотрю. Меня опять стала бить дрожь, и я заорала: «Отдай мой велосипед!»
«Разве у нее есть велосипед? - удивилась Рената, но спросила опять не меня, а Сабину. - Что-то я не замечала здесь никакого велосипеда». Я еще больше рассердилась. С криком : «Отдай мой велосипед!» я прыгнула на Ренату с такой силой, что вытолкнула ее в коридор. Она занесла руку, чтобы стукнуть меня, но Сабина повисла на ее локте: «Остановись! Ты же видишь, что девочку надо лечить!»
Рената отступила, но не замолчала: «Тебя хлебом не корми, только дай тебе кого-нибудь лечить. Ты искалечила все мое детство, а теперь опять взялась за старое!»
Мне стало жалко Сабину: «Но у меня есть обед, мне мама Валя оставила. Я могу отдать его Ренате». Я сказала это так ясно и четко, будто целый месяц не молчала, как чурбан. «Ну ты даешь! – На этот раз Рената, наконец , заметила меня. – не только говоришь, как пионервожатая, но еще готова накормить голодных!»
Я уже ее не слушала, я побежала на кухню и открыла крышку кастрюльки с борщом: «Ой, тут много, тут на всех нас хватит! - и добавила по-немецки из Рейнеке Лиса. – Надеюсь, вы не откажетесь разделить со мной трапезу?» Рената так и покатилась со смеху, а Сабина, зажигая керосинку, спросила: «Если мы все съедим, как же Валентина? Впрочем, мы ей сварим что-нибудь другое».
После обеда мы сварили маме Вале картошку и пожарили котлеты. Но когда она вернулась с дежурства и услышала, что я зову ее есть обед, она села прямо на пол в коридоре и зарыдала как трехлетняя девочка. Потом мы все вместе весело ели картошку с котлетами, и только когда мы с мамой Валей вернулись в нашу комнату, улеглись в постель и погасили свет, она спросила: «Скажи, зачем ты пошла в тот дом на Пушкинской?»
4.
Сразу после того, как я опять стала говорить, начались занятия в школе, и я пошла в первый класс. Мне очень повезло - Ева тоже училась в этой школе, а Сабина Николаевна преподавала в старших классах немецкий язык. Так что первого сентября мы отправились в школу все вместе, и мне было не так страшно. Когда мы подходили к школе, из-за угла выехала машина, точно такая, как была у моего папы, и за рулем сидел шофер Коля. Я страшно испугалась, что он меня узнает, но он проехал мимо и остановился возле школьных ворот.
