Семён против воли напрягся.
— Вы сидели рядом с Ириной.
— Надеюсь, она осталась в посёлке?
— Где же ещё? — вздохнул Макферсон. — Оформляет задержанных.
— Так вы профсоюз караулили? Знали, что приедут бить автобусы?
— Давно за ними наблюдаем, — кивнул лейтенант. — А тут грохот. Старшина приказала осмотреть местность… кто же знал? У неё сегодня, вообще, не самый удачный день.
«Зато у меня понемногу всё налаживается», — подумал Давыдов.
— Вы ранены.
— Штурман выпихнул из флаера, когда заметил ракету. Поджарился в полёте. Но упал удачно. Нога не сломана. Подвернул. А вот рёбрам досталось. Трудно дышать.
— По голосу не скажешь, — усмехнулся Давыдов. — Ты таким тоном приказал «не двигаться», будто решил сперва стрелять, а потом спрашивать документы.
— Это я с перепугу. Слышу, кто-то идёт. Не здороваться же.
— И оружия нет.
— Нет. Всё потерял. А в такой темени разве найдёшь…
«Лейтенанта придётся выносить, — понял Давыдов. — Его найдут либо те, кто идёт по моему следу, либо компания, которая завалила флаеры полицейских. А я бы не советовал встречаться ни с теми, ни с другими».
— Будем уходить, Макферсон, — уверенно сказал Семён. — Я отнесу тебя к Зелёному Мысу.
Не давая возможности лейтенанту возразить, Давыдов подсел, опрокинул раненого себе на плечи и выпрямился.
Через минуту лейтенант заволновался:
— Вы не туда идёте, майор. Посёлок западнее.
— Хочу по дуге обойти место первого взрыва. Там ракетой разнесли гражданский транспорт. Неохота встречаться с бандитами. Сам же говорил: не наше дело.
Понять, насколько устроила эта легенда Макферсона, было трудно, потому что он промолчал. На самом деле, Давыдов собирался идти в сторону космопорта до самой встречи с катером, которая, по его расчётам, должна была состояться в ближайшие минуты.
— Воняет! — неожиданно заявил лейтенант.
Давыдов принюхался и подосадовал на свою невнимательность. Ему давно следовало обратить внимание на запах гниющей падали.
Через пять минут пришлось остановиться: вонь стала непереносимой. «Мой скатол по сравнению с этим — благовоние…»
— Уходим, уходим, — заторопил его Макферсон. — Меня сейчас вырвет.
— Валяй, — по-царски разрешил Семён. Он опустил лейтенанта на землю. — Ни в чём себе не отказывай.
Макферсон бессильно повалился на бок, а Семён опустился на колени. Его сильно беспокоил рыхлый, «пушистый» грунт, который периной стелился под ногами. Последний десяток шагов ботинки Давыдова увязали в почве по щиколотку. Вместе с омерзительным запахом разложения такое наблюдение вело к очень неприятным выводам.
