Тогда мне стало понятно, почему те горлопаны так быстро ретировались. Само собой мы его подвезли, «чего ж не порадеть хорошему человеку».
Естественно, задача наша как переводчиков была — по возможности, подобные конфликты гасить.
♦ Отношения с гражданским населением Анголы как у вас складывались?
Как с гражданским населением (улыбается)! Приезжаешь на базар — когда я уже в Уиже служил, во второй приезд — вступаешь в разговор, в магазине то же самое. Враждебного отношения мы не замечали. Ездили по городу, решали вопросы, эксцессов не было.
Когда я в 1996 году только прибыл в Анголу, меня сначала определили на службу в Лубанго, где находился штаб нашего отряда. Это было что-то вроде стажировки — чтобы я понял, что это за работа такая, офицер по связи и взаимодействию. Я пробыл там месяц с небольшим, вроде как проявил себя с положительной стороны, и меня отправили в Луанду.
В Лубанго тоже не было никаких особых проблем в общении. Более того, иногда приходилось выступать арбитром в конфликтах местной стороны, когда «кто-то на кого-то наехал». Было один раз такое, что наши на кого-то наехали — в буквальном смысле, наша российская машина сбила местного ангольца. Прибежал здоровеннейший нигериец из военной полиции ООН, тут же встал на нашу сторону, начал трясти за шиворот этого местного, быстренько выяснил, что тот был пьян и сам вывалился на дорогу. А потом и говорит мне: «Ни в коем случае не поддавайтесь на подобные провокации. Он может специально выскочить на дорогу, прямо перед самой машиной, чтобы потом с вас денежку содрать, якобы на лечение!» Мы с этим нигерийцем очень быстро подружились. Потом его уже перевели в Луанду — я его встретил, когда сам там оказался, он уже сидел в офисе военной полиции.
Там мы столкнулись тоже по похожему поводу — в одном из округов наши врезались во что-то, машину разбили, а это всё требовалось вычитать из зарплаты. В подобных случаях сразу начиналось расследование военной полиции ООН, потом гражданской полиции, которая тоже существовала в войсках ООН, ангольской местной полиции. Была составлена куча документов, наши ребята привезли мне эту папку. А поскольку я хорошо был знаком с уругвайцами в военной полиции — мы ведь жили с ними на Вилле Алиса — то побежал сразу к ним: что делать? Они мне ответили, что в принципе, раскрутить это дело могут, и тогда будут неприятности, могут наказать на приличную сумму. Но посоветовали сходить в офис, где сидели, в том числе, и офицеры
