— Уходи, слышишь, уходи! Все уходите. Закон — тайга, прокурор — медведь. Вам поверят — тайга… Иди, подлец, не догонишь. Она знает, что сказать… Вместе скажете… Ты… она… вместе-е!
Слова потеряли связь, заплясали, задергались вместе с губами. Петр даже на цвет чувствовал слова — зеленые, голубые, красные. А Константин сидел, не оборачиваясь, не разгибая спины. И Петр вдруг очень ясно понял — все его зло, все бешенство от мысли о том, что этой спины вдруг не окажется рядом. Останется он один. Деревья, снег и он. У него нет сил остаться одному. Один… Это очень страшно — один. И он жалобно позвал:
— Константин… Костя…
— Чего тебе?
— Ты уйдешь, Костя?
— Это ты с кем думал? Хоть и хреновый ты человек, но все равно. В тайге уходить нельзя. Ты вот что, дурочку брось валять. Понял? Я ведь не посмотрю. Я и по шее могу. Ты что думаешь? — Константин сердито поворошил костер. Искры рванулись к вершинам сосен, рассыпались мерцая, погасли. — Закон — тайга, понял?
— Прокурор — медведь, волк — судья.
— Кому ты такой нужен.
— Послушай, ты, пижон! Ты увел у меня Наташку… Нечего кулаки жать. Я знаю, захочешь — убьешь меня. Но ведь я так не дамся. Я глотку тебе перегрызу. Но все равно, захочешь — убьешь. Из-за угла. Я засну, а ты. Понял? Вот можешь убить, но так разговаривать я с собой не позволю.
Страх и исступление у Петра прошли. Но то, что им сейчас владело, не было безразличием. Это было вызовом воинствующего бессилия. Он уверился, что Константин останется. Он не может уйти и не уйдет, потому что есть какая-то сила, которая оторвала его от Наташи и оставила здесь, у костра. И, коли так произошло, то теперь можно не стесняться. Главное — он не уйдет. Может грозить, ругаться, но не уйдет и не ударит. Он будет бунтовать сам в себе и ничего не сможет с собой поделать. Пусть, пусть он теперь переживает то, чем жил все это время Петр: бессилие, ненависть к себе, ненависть к другому и отчаяние. Бессмысленное, безысходное отчаяние от сознания того, что ничего нельзя поделать, ничего невозможно изменить.
— Вот ты остался. Скажи — зачем? Ты мне не нужен. Понимаешь, не нужен. Я могу дойти и без тебя — это тебя не касается. Я могу и не дойти, могу загнуться тут. И это тоже тебя не касается. Ничего, тебя абсолютно ничего не касается. А Наташа ушла. И это — тоже тебя не касается. Нет, это — касается, еще как касается! Но сделать ты ничего не можешь. Она тебе в глаза наплевала, а ты только утираешься.
