— Они застрелили мою жену.
Чайник судорожно дернулся в руке Сулян, и горячий чай пролился ей на пальцы.
— Они забрали ее вместе с моим старшим сыном. Ее расстреляли, а сына держали в тюрьме, пока он не заболел пневмонией. Потом они выпустили его. И сын умер. Ему было двенадцать лет.
В сумрачной комнате воцарилось долгое молчание.
— У меня сохранилось одно особое воспоминание о тех временах. Мы жили в Тайбэе, все, кроме Тайцзи, который оставался с тетей здесь, на юге. Солдаты пришли, чтобы забрать мою семью. Я выбежал вслед за ними на улицу. Офицер, руководивший операцией, связал вместе больше десятка людей и готовился увести их. Но тут кое-что случилось. По улице шли два офицера военно-воздушных сил США. Офицеры самого низшего ранга — лейтенанты. Слегка навеселе. Офицер-китаец был майором, но он остановил колонну своих людей и пленников, встал по стойке «смирно» и отдал честь двум юнцам. Он стоял, раздувшись от гордости, а американцы только помахали ему рукой. Даже не отдали честь. И я видел, что они озадачены. Вот как. Они ничего не поняли.
Старик умолк, поднял чашку и губами осушил ее.
— Как вам понравился мой рассказ, господин Ли?
Ли долго молчал, глядя в пол. Наконец он тихо произнес:
— Я очень вам сочувствую. Это страшное злодеяние.
У Гэкан поднял брови, но ничего не ответил.
— Это было уже давно, — мягко вставила Сулян. — Кажется, Чень И казнили?
Ли перевел глаза со старика на Сулян. Он молчал, но про себя постоянно добавлял новые детали к ее характеристике. Сулян была гораздо интереснее своего толстого веселого очкарика-мужа. Она сидела прямо, положив руки на бедра, и в упор смотрела на Ли. У нее было удлиненное, овальной формы лицо, худое, словно из него высосали все соки. Умная, подумал Ли. Она родилась в Гонконге, где и познакомилась с Тайцзи. Больше о ней в картотеке в Тайбэе ничего не было. Теперь сведений добавится.
Гэкан тоже взглянул на невестку.
— Да, — промолвил он наконец, — казнен. Но не за то, что он сделал мне и моей семье.
Сулян не нашлась, что ответить, и старик продолжал более мягким тоном:
— Нет такой грифельной доски, которая смогла бы вместить всю историю. Иногда нужно стереть написанное и начать сызнова. Кому решать это? Конечно, Господу Богу.
Невестка помолчала, размышляя над словами старика.
— Это было так давно, — механически повторила она, мысленно воспроизводя события, недоступные даже ее пониманию.
— Разве? Неужели давно? А Генри Лиу, убитый в Сан-Франциско в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году этим… этими гангстерами из шайки «Бамбуковый союз»? Кто приказал его убить, как ты полагаешь? Привидения?
