Лэнс был слишком хорошо воспитан, чтобы очертя голову кидаться в бурный роман. Кроме того, он был крайне занят футболом. В его свободные вечера они вместе занимались, а потом, за стаканчиком бурбона, обсуждали теории о тайном заговоре против принцессы Дианы или своих матушек. Любимой темой были, конечно, мамочки.
Затем, на предпоследнем курсе, неожиданно возник Андрэ, неопрятный, грубый, легкомысленный курильщик из медвежьего угла в Луизиане. Его голубые глаза могли бы прожечь дыру в закаленной стали. Он был блестящ, самоуверен и невероятно сексуален. И хотел снимать авторское кино. Андрэ остановил Пиппу однажды утром, когда та спешила на занятия по психологии.
— Стойте так. — Он выхватил одноразовую камеру. — Вы прекрасны. Не двигайтесь! Поверните голову. Посмотрите наверх и улыбнитесь, словно вы только что испытали оргазм с любовником и вам все еще сладко.
Пиппа понятия не имела, как может выглядеть подобная улыбка.
— Так пойдет?
— Чересчур девственно, но сгодится.
Вскоре Андрэ ввел Пиппу в сад плотских радостей, чего она ждала от Лэнса три долгих года. Лэнс, хотя и старался не показывать этого, был потрясен уходом Пиппы. Он повел себя как цивилизованный человек, но их полуночные беседы прекратились. Убежденная, что Андрэ станет новым Трюффо, Пиппа последовала за ним в Европу, где он снимал свой первый фильм, «Прага-Нозис». Фильм рассказывал о студенте из Луизианы, который, обнаружив у себя неизлечимую форму рака, пытается исцелиться при помощи секса и наркотиков. Пиппа уговорила дедушку пожертвовать пятьдесят тысяч долларов на этот проект. Она сняла роскошные апартаменты в историческом центре города и работала на Андрэ в качестве секретаря, кассира, кухарки и любовницы.
Дела развивались от плохого к худшему. Однажды, после ссоры с Андрэ, она позвонила Лэнсу, и они проговорили долго-долго, как в старые добрые времена. А застигнув Андрэ в постели с двумя чешскими актрисами, Пиппа улетела обратно в Даллас. Лэнс встречал ее в аэропорту с охапкой роз. Несмотря на то что в выходные ему предстояла серьезная игра, он выслушал длинный, душераздирающий рассказ Пиппы и ни разу не прокомментировал его словами «я же тебе говорил». А потом отвез ее домой.
После того как Тейн слегка оправилась от шока, произведенного явлением Пиппы на пороге дома, первым, что она произнесла, было «я же тебе говорила». И сверкнула глазами на Лэнса:
— А это кто такой? Администратор?
— Лэнс Хендерсон, мэм, — протянул он руку. — Очень приятно познакомиться с вами.
