Вначале наш автор и шел по верному пути, то есть полагал славянофильство в основание своих соображений. Но потом дело приняло тот оборот, который мы указали. К удивлению, он поместил в своей книге, в начале, и те статьи, которые писаны еще в славянофильском духе, тогда как вся остальная книга состоит сплошь из полемики против старых и новых славянофилов. Отсюда произошло множество противоречий.
Так, например, сперва автор говорил: «Восточный вопрос есть спор первого, западного Рима со вторым, восточным Римом, политическое представительство которого еще в XV веке перешло к третьему Риму — России.
Не случайно, однако, второй Рим пал, и власть Востока перешла к третьему. Должен ли этот третий Рим быть только повторением Византии?»[24] и пр.
А потом, в той же книге сказано:
«Странствующие греческие монахи в отплату за московское жалованье подарили Москве титул третьего Рима с притязаниями на исключительное значение в христианском мире»[25].
Сперва у автора было что-то похожее на Божье соизволение, а потом это самое стало простой лестью забредших в Москву лукавых греков!
Еще пример. Сперва автор говорил:
«Россия XVI века, крепкая религиозным чувством, богатая государственным смыслом, нуждалась до крайности и во внешней цивилизации, и в умственном просвещении»[26].
А потом эта Россия изображается так: «Сложился в Московском государстве духовный и жизненный строй, который никак нельзя назвать истинно-христианским. Этот строй имел религиозную основу, но вся религия сводилась здесь исключительно к правоверию и обрядовому благочестию, которые ни на кого никаких нравственных обязанностей не налагали. Эта формальная религиозность могла случайно соединиться в том или другом лице с добродетелью, но столь же удобно мирилась и с крайним злодейством». В доказательство чего приводится Иван IV, будто бы вполне миривший свои злодейства со своей религиозностью[27].
Вот какова была эта Россия, «крепкая религиозным чувством!» Хорошо чувство!
Выпишем еще из первых статей место о человечестве:
«Что такое это человечество? Что вы под ним разумеете, я не знаю. Я же имел в виду вовсе не какое-то отвлеченное человечество, вовсе не имею в виду какое-то неведомое общечеловеческое дело, а указываю на истинное и святое дело соединения христианского Востока с христианским Западом, не на основах натурального человечества, которое само есть лишь рассыпанная храмина без всякой нравственной солидарности и единства, а на основах человечества духовного, возрожденного под знаменем единого истинного вселенского христианства»
