"К осени 1932 года, по словам Угланова, среди правых вновь началось "движение за возобновление борьбы против ЦК. В этот период возобновились связи Угланова с рядом своих прежних сторонников по правой оппозиции". Он "считал и указывал на это ряду своих сторонников, что необходимо к руководству партией и страной вновь привлечь бывших лидеров бывших оппозиций, как-то: Рыкова, Бухарина, Томского, Зиновьева, Каменева, Сокольникова, Смилгу. Само собою понятно, что такая передвижка должна была привести к значительному изменению политики" (Роговин).
Подобные мысли были не только у него. Убийство Кирова ослабило положение Сталина в руководстве страны. Теперь ему приходилось опасаться некоторых своих бывших соратников. Когда Ежов на декабрьском пленуме ЦК ВКП(б) 1936 года доложил о вредительской деятельности правых (Бухарина, Рыкова и других), то, по словам старого большевика, бывшего члена Ленинградского обкома и горкома М.В. Рослякова: "Группа членов ЦК, и в первую очередь такие, как Г.К. Орджоникидзе, И.Ф. Кодацкий, С.С. Лобов, И.П. Жуков и другие, выступили с опротестованием материалов Ежова".
Но может быть, к этому времени сложилось такое положение, что бывшие руководящие оппозиционеры изменили свое отношение к политике, проводимой Сталиным? Мог же Ежов возводить на них напраслину.
Ответ на этот вопрос дает признание Зиновьева в процессе следствия по "Кремлевскому делу":
"Каменев не был ни капельки менее враждебен партии и ее руководству, чем я, вплоть до нашего ареста...
Каменеву принадлежит крылатая формулировка о том, что "марксизм есть теперь то, что угодно Сталину"...
Читая "Бюллетени оппозиции", подробно информировал Каменева о содержании этих документов и о моем положительном отношении к отрицательным оценкам, которые давал Троцкий положению в стране и партии...
Призыв Троцкого "убрать Сталина" мог быть истолкован как призыв к террору... Контрреволюционные разговоры, которые мы вели с Каменевым и при Н.Б. Розенфельде... могли преломиться у последнего в смысле желания устранить Сталина физически, мы же говорили в смысле замены его на посту генерального секретаря ЦК ВКП(б)".
Надо сказать прямо: последняя оговорка не убедительна. Если уж Зиновьев соглашается с тем, что Розенфельд верно передал их разговоры, то в любом случае раз употребляли слово "убрать", а не "снять" (но вроде бы подразумевали второе), то это надо понимать по меньшей мере как желание избавиться от Сталина любыми способами.
